Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
«Чем больше отдашь миру, тем больше дара останется у тебя». Почувствовал, огонь и жажда, что утолялись только в работе, стали утихать. Пора было идти к людям. Я решительно попросил хозяина, чтобы пришли люди в дом и увидели сотворённое. Но он отговаривал.
«Никто и никогда не поймёт тебя, как я», — говорил этот человек. — «Никому не нужна твоя любовь к миру, лишь мне. Зачем кому-то видеть, какой ты, знать, что скрыто за красками и линиями? Мир гнал тебя, мир делал тебе больно и втаптывал в грязь. Я поднял, укрыл. Останься и навсегда будешь счастлив. Никто не посмеет обидеть тебя боле. От всех защита тебе в моём доме».
— Я согласился. Но не прошло и недели, как скука овладела сердцем, свет огня стал как тонкая свечка на час. Стал искать я других развлечений, других радостей. Просто говорил целыми днями с хозяином, либо смотрел в окно, читал книги, не запоминая ни сути, ни смысла. Кажется, я упоминал, что человек этот был очень знающим, учёным, а родство с князьями сделало его богатым. В барском доме я ни в чём не знал недостатка, но пустыми стали дни.
Он опустил голову, сожалея о прошлом. Серафим положил руку на плечо гостя, призывая продолжать.
— Беспокойство овладело душой. Принялся я бродить по дому среди своих работ, не узнавая их, не ведая себя в них. Я стал замечать, как запирает хозяин двери и окна, чтобы не ушёл, навсегда остался в доме. Часто он спрашивал меня, почему невесел, почему не работаю? Я просил отпустить, молил даровать свободу, но каждый раз хозяину удавалось уговорить меня остаться. Но однажды, настал чёрный день. Душно, страшно стало. Кто-то забрал мир и любовь из сердца. И я осознал, что не понимал меня хозяин, не видел он моего истинного пути. Для мира была любовь, для людей дар. С ужасом я огляделся, со страхом искал внутри себя дар и не находил. Так я потерял всё. И уже ничто не могло удержать меня в доме. Не знаю, что случилось с хозяином, да и всё равно теперь. С силой оттолкнул я его и вырвался на свободу. Стал опять скитаться по миру, только не находил более света, что жил когда-то во мне. Не говорил со мной тёплый голос, ведь предал я то, ради чего был рождён. Лишь недавно вновь увидел спасителя. Он назвал твоё имя.
Весь разговор Серафим слушал внимательно, лишь изредка откликаясь словом. Печалью наполнилось сердце, вспомнил, как сам чуть не потерял всё, но сумел вырваться из обыденности и уйти дальше, туда, где ждали. Таким, как этот безумец было нужно слово отшельника, а скит мог стать приютом. Понял Серафим, что в этом часть его служения.
— Ты сам себя проклял. Сам себя и спасёшь. Найдёшь, что потерял. Всё, что надо уже в тебе есть. Не останавливайся. Мир понимает, что ты хочешь сказать. Всегда есть ожидающие именно тебя. Тот, кто помогал, всегда рядом. Я чувствую его взгляд, я знаю, что он ведёт и меня. Верь и иди.
Посмотрел мужчина в глаза Серафима и увидел своё прощение. Он освободился, осознав путь, успокоился. Немного потеплело в груди.
— Оставайся, — предложил молодой послушник. — Найди себе место в общине, вспомни о даре. Есть внизу место для молитвы, да стены там пусты.
— Отшельник ты, а чужих привечаешь к себе, — удивился гость.
— Отшельник я до первого страждущего. Таким, как мы легче вместе.
Человек остался. Постепенно появлялись в уединённом месте новые пристройки, разрастался двор. Первый выпавший снег покрыл крыши. Для каждого нашёлся угол и лежанка, а дел всегда было много.
Ищущие слова Серафима продолжали приходить. Немного реже с наступлением холодов, но самые упорные. Тот беседовал, давал совет, оставлял жить или отпускал с миром. Немало историй пришлось услышать послушнику. Вся горечь чужая прошла через его сердце.
Изредка видел он в лесу дружину городского головы. Проезжали мимо, бряцая оружием, смотрели искоса, предупреждающе, недовольно сводили брови, наблюдая за появлением новой общины. Обо всём они докладывали хозяину, а Серафим помнил о тёмном огне, горящем у того в душе. Не принёс бы беды он им.
Пришлый бродяга Андрий, что нашёл свой путь, остался рядом. Нашлось для него дело. По-своему воплощал он дар для мира. Очень скоро все стены молельни были украшены росписью. С белёных стен подземного храма смотрел на людей оживший лик странника. Под его взглядом не утихал огонь дара.
Глядя на знакомый образ, выписанный мастерски и с душой, подумалось Серафиму, что следует расширить подземные кельи. Как бы ни пришлось им скрываться от напастей. Если увидит чужой фрески, не поймёт, пойдут кривотолки о ските.
От найденных чудом подземных сводов, укреплённый ход шёл дальше. До времени Серафим не трогал его. Теперь подошли сроки. Начали собирать запасы еды для долгого хранения.
— Чего ты опасаешься? — спрашивал Андрий, не понимая действий отшельника.
— Людской злобы и глупости, — отвечал Серафим и с большим рвением продолжал подготовку к неведомой беде.
Чувствовал Серафим скорое исполнение главного служения. Он много писал, оставляя слова в свитках. Не спал ночами, сжигаемый горячим словом. Полностью описал он всё, что привело его в скит, записал речи странника. Немало было и странного, что оставалось недоступно для понимания.
«…и вот достигло сердце моё утешения в обители. Долго шёл путь мой сюда, долго билось сердце о мир, разрываясь и плача, но теперь нашёл я, что искал и сопровождающий говорит голосом сердца. В словах его горит пламя неугасимое, перо торопится, не поспевая за голосом…»
Слова соскакивали с кончиков пальцев Серафима.
«Гори слово, гори ясно,
Коло-около поверни.
Моя воля, утро прясно,
Сердцу дорого, сбереги.
Что ушло вперёд, завяжи узлом.
Поверни назад словом огненным,
Отдаю-дарю, обернусь кругом,
Злом несломленный.
Плету ниточки, узелки туги,
Пути тонкие, неизбывные.
Пусть идут они от моей руки,
Возвращаются сердцу милые…».
Зрело в Серафиме горячее слово, набиралось сил. Пришла зима с малым снегом. Лес почернел стволами деревьев и проталинами земли. Каждый день, уводимый сердцем, отшельник выходил под серое небо. Смотрел на тропки, ведущие к скиту. Точно ждал кого-то.
Вот как появится в его обители некто особенный, так и придёт время для служения. Не мог и догадаться он, кем будет новый гость. Разные люди нашли пристанище подле Серафима. Каждый нёс дар миру. И жили они, как братья рядом, поддерживая друг друга, крепли духом. Исцелённые уходили, чтобы помогать в иных землях. И всё не доставало Серафиму чего-то, чтобы полностью свершился путь. Он
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
