вернётся на круги своя, тем более, теперь будет крутиться в этой клоаке свободной любви очень долго и тесно.
Иногда целыми днями я не видела мужа. Мы вместе с Кристиной делали вылазки в город, занимались в спортзале или просто вдвоём читали в библиотеке (она чаще писала электронные письма Вете). Общаться и с девчонками Ниной и Лилей не было возможности — они были заняты на работе, да и явно стеснялись Кристину. Она для них была всё-таки далёкой и непонятной штучкой.
Я делилась с ней своими скрытыми страхами, а она только вздыхала и пыталась как-то поддержать. Но не выдержала, сказала то, что у самой наболело.
— Не думай, что мне легко стало после того, как я вернулась, — грустно призналась Кристина однажды осенью. — Поначалу он был со мной, соскучился. Думаешь, я была счастлива тогда? Нет, я знала, что это кончится. Всегда так было… и будет. Мы с ним уже очень долго, чтобы я знала все нюансы. С меня он переключается на кого-то ещё, всегда это разные девушки, всегда намного моложе его. А мне приходится радоваться, если он вспомнит обо мне и придёт, — она вздохнула и почти без сожаления махнула рукой.
Я в этот момент сидела с книгой на коленях, подобрав ноги под себя на широком кожаном диване в библиотеке.
— Думаешь, и со мной такое возможно? — спросила я. — Вот об этом-то и не забываю.
— Если честно, думаю, что тебе это не грозит, — тихо сказала Кристи.
— Почему?
— С тех пор, как Стас встретил тебя, он сильно изменился. В лучшую сторону. Наверное, повзрослел.
Она печально улыбнулась.
— Н взрослеют, к сожалению, не все, подруга.
Кристина к зиме совсем погрустнела, хотя я ничего необычного в Вадиме не замечала, а потом она призналась, что забеременела, а он сказал — немедленно делать аборт. Мне было не по себе, снова я не знала, что сказать подруге в нужный момент, но она сделала по-своему. Она попыталась сбежать.
С этого всё и началось.
* * *
Я встретила её возле гаражей, она куталась в короткий норковый полушубок и ходила вокруг последнего подарка Вадима — «Корвет» розового цвета.
— Привет, поедешь в город? — спросила я, надеясь увидеть Стаса в гараже, он вернулся пять минут назад из долгой поездки в Краснодар, за рулём был сам.
— Да, — Кристина нервно стиснула полы шубки, — надо к врачу.
— Так ты всё-таки будешь делать…
— Да, выхода-то нет, папа не хочет, — говорила она серьёзно, сдвинув брови, я такой её никогда не видела. — Переживу как-нибудь.
Моё лицо, наверное, сейчас было очень уж тревожным и сочувствующим.
— Да ладно, сама виновата, пару таблеток пропустила, думала, пронесёт.
Она попыталась улыбнуться, ещё раз махнула рукой и села в машину. Что она ходила вокруг рассматривала, я до сих пор так и не поняла. Или ей что-то показалось странным?
Я не придала этому значения, но когда вечером её машину нашли в кювете, полным ледяной воды, недалеко от Ростова, пришлось задуматься. Кристина ехала в аэропорт, взяла с собой самое необходимое, документы, деньги с карточки сняла приличные, билеты до Парижа лежали в кожаной розовой сумочке рядом с сиденьем водителя.
По какой-то причине у неё отказали тормоза, она не справилась с управлением и слетела с дороги. Подушка безопасности оказалась неисправна, девушка ударилась о руль, сломала шею и погибла на месте, плоду в её матке было около десяти недель. Так звучал протокол полиции с места аварии, последние сведения из результатов вскрытия, мне давал их прочесть Стас. Но совсем по-другому звучали эти слова для меня.
Вадим не просто взбесился, когда узнал, что его девушка отказывается повиноваться и планирует побег — он решил избавиться от непокорной дурочки, мечтавшей о самой нормальной семье и любившей его. Быть может, она хотела разжалобить его, отсидеться у его дочери, а потом с ребёнком приехать обратно. Какая теперь разница — женщина хотела сохранить дитя, а её за это убили.
Мне было страшно с тех пор попадаться на глаза этому ублюдку, я тихо ненавидела его, но что я — женщина, пусть и жена Стаса, могла сделать, только делать выводы и бояться за себя, своего мужа и будущих детей.
Не знаю, как бы мы со Стасом существовали в такой атмосфере, если бы не поддерживали друг друга. Я поделилась с ним своими подозрениями, он же выслушал и напомнил мне, что у меня не должно быть ни с кем об этом разговоров, кроме него. Напомнил, что у нас не обычная семья — у нас клан, а значит, надо быть готовым ко всему, даже к такому.
Я сидела в кресле возле камина. Стас хотел развести огонь и сосредоточенно укладывал поленья. Вечером мы любили сидеть так, пить чай, разговаривать или читать друг другу что-нибудь. Это происходило у нас в спальне.
— Но Стас! — возразила я на его призыв быть готовым ко всему. — А когда у нас будут дети, мне тоже дрожать за их жизни?
Мой муж сурово посмотрел на меня: — Никаких детей, и вообще, я не понимаю, что ты хочешь услышать? Вот так всё вышло, что я у тебя возглавляю незаконное сборище, которое придумал Вадим, что с этим поделать? Надо было думать об этом до того, как вышла замуж за меня, и до того, как влюбилась.
Я нахмурилась: — Мне всё равно, кто ты, я люблю, и всё. Только я надеюсь, что ты не станешь меня убивать, если я забеременею или сделаю что-нибудь поперёк.
Я хлюпнула носом и разревелась. Со времени смерти Кристины у меня постоянно глаза были на мокром месте, я всё никак не могла смириться с такой несправедливостью и жестокостью, от которой кровь стыла в жилах.
Стас отряхнул руки, потянулся ко мне, не вставая с колен, и обнял: — Нет, не стану, ты же знаешь.
— И не заставишь делать аборт? Я всё равно не стану делать.
— Не заставлю, малышка, успокойся. Ты же моя королева.
Я успокаивалась ненадолго, а потом начиналось всё сначала. Слишком большой шок я получила, узнав о гибели подруги. Вета на похороны, кстати, не приехала, ей Вадим сообщил после, чтобы не травмировать. Как гуманно!
* * *
Перед тем, как Стаса попытались убить в феврале, как раз на праздник всех влюблённых, я имела неприятный разговор, общение, не знаю, как это назвать, с Патриком. Мы с ним до этого нигде не пересекались, игнорировали друг друга, как и со Свеном, они же закадычные друзья и практически
