Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
— Ваша физиономия, барон, вызывает у меня желание выпить воды… — холодно произнес поручик. — Банкуйте!
— Так я возьму карты? — взгляд Корфа выражал полное недоумение.
— Ну, конечно. Только предупреждаю: одно лишнее движение, и все ваши игры окончатся, теперь уже раз и навсегда.
Играли в штос, или, как еще называлась эта игра, в «фараона», «фаро», «банк». Правила игры очень просты. Один или несколько игроков загадывают карты в колоде, находящейся в руках у банкомета. Банкомет «держит талью», или мечет, то есть открывает по одной карте в колоде и поочередно раскладывает их слева и справа от себя. Если загаданная игроком карта выпадает слева, то выигрывает игрок, если справа, то выигрыш достается банкомету.
— Я надеюсь, карты у вас не крапленые? — осведомился поручик. — Вы же понимаете, что в следующий раз судьба вряд ли будет столь милостива к вам?
— Ну что вы, поручик! — попытался улыбнуться Корф, но улыбка вышла больше похожей на оскал.
У Корфа тряслись руки. Он стал сдавать, но мысли его были где-то далеко. «Что же делать? — лихорадочно думал он. — Что, если опрокинуть стол на поручика и попробовать задушить его? Нет… А если сделать то же самое и выбежать в коридор? Ведь всего какие-то несколько десятков метров отделяют меня от своих людей. Черт побери, что же происходит?» — Обычно сдержанный и хладнокровный, барон паниковал.
Барон метал карты. Согласно правилам игры, они ложились поочередно: то направо, то налево. И здесь Корф совершил небольшую, но неприятную ошибку. Находясь в почти невменяемом состоянии, он случайно заломил одну из карт. В общем, желая или не желая того, это он сделал зря. По понятиям того времени Голицын воспринял совершенное действие как шулерство в чистом виде.
— Та-ак, — зловеще произнес поручик. — А это что такое?
Он выхватил карту из рук барона.
— Это… это случайность, — растерянно произнес тот, но закончить фразу не успел.
Техникой бокса поручик Голицын владел блестяще. К слову сказать, и учитель у него был подходящий. Настоящий лондонец, Роберт Митчелл, в молодости свернувший немало носов. Не раз Голицын приходил с занятий с распухшим носом или с фонарем под глазом. Однако суровые уроки не прошли даром и впоследствии не раз пригодились представителю древнего рода. Сегодня это произошло почти машинально, однако так же четко и точно, как всегда. Удар поручика слева в челюсть опрокинул немца на пол.
Корф на удивление быстро вскочил на ноги. То ли он собирался обороняться, то ли улизнуть, но второй удар снова отбросил его, на этот раз в угол комнаты. Благородство — вещь Голицыну, конечно же, известная. Но в данном случае говорить о ней не приходилось — шулеров били во все времена, невзирая на звания, будь то эпоха мушкетеров, царствование Елизаветы Петровны или Отечественная война тысяча девятьсот четырнадцатого года. И к подобным типам слово благородство никакого отношения не имело.
— А теперь — быстро: что за девушка с пленными русскими на каланче?
— Я скажу! Я все скажу! — вскрикнул потерявший всякое самообладание Корф.
— Тихо! — потряс пистолетом поручик. — Еще раз крикнешь — убью. Отвечать четко и ясно, без крика.
— Да-да, конечно, — барон хватал ртом воздух, словно рыба, вытащенная из воды. — Это… это Ольга Сеченова.
— Что-о-о? — изумился Голицын. — Ольга?!
— Да, это она.
— Как туда попасть? Быстро! — торопил поручик.
Глава 34
— Слышь, Лепехин, ты как думаешь, ежели здесь, скажем, «максима» установить? Вот тут, на площадке?
— Ну и чего? — лениво отозвался низким голосом Лепехин.
— Я говорю, все подходы расчистить можно, — высказал свое мнение Батюк.
— А вот из орудия разок жахнут — ни тебя, ни «максимки».
— Тоже верно…
Сидение на каланче Ирстенбурга для плененного отряда «прапорщика» Сеченовой продолжалось. Час за часом ползло время. Вечер сменился ночью, и теперь лишь огоньки цигарок светлячками горели в темноте. На башне стало прохладно, и Ольга зябко ежилась, стараясь согреться. Пленники уселись на лавочки, стоящие по периметру площадки. Разговоры продолжались, и отряд разбился на небольшие группки по два-три человека, где каждый продолжал тосковать о своем. Впрочем, все разговоры сводились к одному: как дальше быть.
Ольга успела за это время многое передумать, но пока, к сожалению, практической пользы от ее раздумий не было. Она прикидывала и так и этак, однако при всей своей женской интуиции ничего полезного не придумалось. Положив голову на руки, она смотрела в звездное небо. Еще с детства Ольга подолгу любила глядеть в далекие, бесконечные просторы ночного неба. Как приятно было тогда, после того как родители пожелают доброй ночи, лежать в кровати, любуясь этой вечной картиной! Думать о том, что же там творится, на этих ярких, блестящих, холодных звездах… Сегодня они были как напоминание о тех беззаботных временах, когда все было хорошо, когда жизнь казалась дорожкой среди красивых цветов. Как это все было давно!..
— А если нам спуститься вниз, хотя бы одному, а? — не успокаивался фантазер Батюк.
— И на чем же это ты, мил друг, спускаться собираешься? Али, может, ты вроде паука по стенам лазить обучен? — с ехидцей ответил Прокопенко. — У меня таких приспособлений не имеется.
— Что же придумать?
Справа послышался шорох.
— А что, ваше благородие, — кашлянул Макаров, черный как жук, небольшого роста, верткий солдат. Он уже давно при случае расширял кругозор, задавая Ольге всякие «умные» вопросы. — Разрешите спросить?
— Спрашивай, Макаров, — отрываясь от невеселых дум, сказала Сеченова, поднимая склоненную голову. Несмотря на «раскрытие», нижние чины по инерции продолжали ее величать по-уставному, хоть никакой надобности в этом уже не было.
— Интересуюсь, стало быть, как все же германец при такой маленькой стране такого могущества достиг? Ведь на нашу Расею-матушку сто таких Германий уместить можно. Вроде не нация, а так — клоп. Положил на одну ладонь, а другой прихлопнул. А ведь посмотришь — и дома у них каменные, и войска несметные тыщи, и опять же — культура…
Несмотря на тревожное положение и соответствующее настроение, наивный вопрос Макарова, призванного из богом забытого уральского села, позабавил Ольгу и хоть ненадолго, но отвлек ее от суровой реальности. Когда-то, перед войной, у нее были мысли стать учительницей, однако потом это желание пропало. И вот здесь, как ни странно, представился случай проявить свои «способности».
— По-разному у нас судьбы складывались, — чуть улыбнувшись, пояснила Ольга. — Когда-то, столетия тому назад, развитие нашей страны пошло по новому пути, чем, скажем, у той же Германии. Если немцы жили в сравнительной безопасности, в спокойствии, в тепле и сытости, то русским всегда приходилось сражаться с врагами, старавшимися не только захватить нас, не только покорить наш народ, но и совсем стереть нас с лица земли. Уничтожить нашу веру, наш язык. Так что большую часть сил Руси всегда приходилось отдавать на оборону. И, кстати, защищать все эти европейские народы…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
