– А! Что? – Молодой человек вздрогнул и испуганно уставился на графа. Алексей действительно отвлекся и потерял нить разговора. А как не отвлекаться? За последние дни произошло слишком много, чтобы все это вот так, с ходу, переварить. А сейчас пришлось несколько раз пересказывать Сен-Жермену события минувших суток и заново переживать кошмар в подвале Розы. Да еще и объясняться, откуда взялась способность к оборотничеству. Будто Алексей сам знал! Пришлось рассказывать про сны и участие в Дикой Охоте. Почему-то это испортило графу настроение, и он стал несколько груб, но Алексей не слушал, пребывая в состоянии оцепенения.
– Похоже, сейчас разговаривать не имеет смысла, – наконец смирился граф и махнул рукой. Алексей, предчувствуя скорую свободу, радостно закивал. Он на самом деле не мог и не хотел вникать в суть разговора.
– Но сначала расскажите мне, когда все это началось? Должна же быть отправная точка, после которой вы стали замечать изменения, происходящие в вашем организме.
– Там, дома, – сглотнул Алексей. – Я с утра пошел на раскоп… – Парень сделал паузу, проверяя, понимает ли граф, о чем идет речь. – Заблудился в лесу… и оказался здесь. Меня Семен нашел.
– А изменения?
– Они начались уже здесь… В лесу, я не знаю, в моем мире или в этом, на меня напали волки. Один из них укусил за руку… Думаю, это и стало отправной точкой. Укус.
– Но когда ты попал ко мне, ран не было. Только жар.
– Я знаю, – Алексей вздохнул. – Я вообще посчитал этот инцидент сном, но изменения начались именно тогда. До этого я был совершенно обычным парнем и очень хочу стать им снова.
– Но это…
– Невозможно? Я подозреваю, но что мешает мне хотеть несбыточного? А сейчас простите, пожалуй, я пойду, отдохну.
Кроме воспоминаний, Алексея волновал еще морально-нравственный аспект – он потерял бумаги, важные для Екатерины, и это не давало покоя. Молодой человек не любил подобные ситуации. Ему доверили тайну, жизнь, а он, пусть и невольно, предал это оказанное доверие. Облажался. Даже мысленно это слово прозвучало чуждо для восемнадцатого века. Алексей и раньше не очень его любил, но в данной ситуации он именно облажался. Причем очень сильно. Или это тот самый фактор? Невозможность изменить историю… так и должно быть. Столько вопросов, что найти ответы не получается, значит, нужно действовать исходя не из собственных знаний, а повинуясь внутреннему моральному кодексу. А по внутреннему моральному кодексу он облажался.
– Подождите. – Сен-Жермен задумался. – Еще один момент.
Алексей послушно уставился на графа, мечтая как можно скорее оказаться наедине с собой.
– Я думаю, вы понимаете, Алексей, что сейчас вы плохо контролируете себя и очень опасны. Неизвестно, в какой момент вы перекинетесь, как долго будете находиться в обличье зверя и кого в это время покусаете.
– Но я никого… – начал парень, но граф жестом заставил его замолчать.
– Много ли вы помните про то, как оказались здесь? Даже свое освобождение из подвала в доме моего старого врага вы не помните…
– Кто он? – упоминание о похитителе позволило не отвечать на неприятный вопрос. – Зачем… – Голос сбился. – Зачем он хотел это со мной сделать?
– Ну, во-первых, я не знаю, что «это», – пожал плечами граф. – А во…
– Его помощник, гадкий, вонючий некромантишка должен был заживо превратить меня в зомби! Напоить дрянью, чтобы кровь, лимфа и все мои внутренности стали густыми и вязкими, как смола… и тогда после смерти я бы очень долго не стал портиться! – дыхания не хватало. Алексей находился на грани истерики. Еще немного – и он банально разревется. Молодой человек сделал несколько глубоких вдохов и отвернулся к окну, пытаясь справиться с эмоциями. Тихий голос Сен-Жермена он едва разобрал:
– Думаю, он хотел отомстить мне. Многие нелогичные и неприглядные поступки Самуила Розы направлены на то, чтобы доставить мне боль или неприятности.
– То есть я стал разменной монетой в ваших нерешенных спорах? Просто замечательно! – невесело хмыкнул Алексей. На смену панике пришла злость, в том числе на себя, за позорный срыв.
– Вы хотя бы остались живы, – в голосе графа звучал лед. Алексею не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, насколько зол граф. Это не являлось слепой яростью – холодная, хранимая годами злоба.
– Но… – осторожно поинтересовался парень. – Кто-то погиб?
– Да. Мой бывший ученик, но это не та тема, которую я готов сейчас обсуждать с вами.
– А я готов ее обсудить, потому что чуть не погиб из-за ваших разногласий! Неужели я не вправе знать?
– Печальная судьба моего прошлого ученика – не ваше дело. Что же касается Самуила Розы, то он глуп, не в меру подозрителен и часто принимает желаемое за действительное. Вот и сейчас ему кажется, будто я пытаюсь встать у него на пути.
– А это не так?
– Нет, я сам не ожидал его встретить в России. Он не тот человек, с которым бы мне хотелось пересекаться. – Граф замолчал и через минуту задумчиво произнес: – Хотя допускаю, что здесь нас интересует одна и та же вещь. Но мне нет дела до самого герра Розы. На этом я считаю обсуждение наших отношений законченным.
Алексей понял – сейчас лучше не спорить. Слова не способны изменить уже случившееся, да и не отвечает граф за действия своего давнего врага.
– Можно идти?
– Ну, как только вы ответите мне на вопрос о том, что помните о моменте превращения в волка, и о том, как сбежали от Розы.
– Ничего. – Алексей опустил глаза, боясь, как бы они не выдали ложь. Про плюющихся в зомби котов, потом превращающихся в людей, а после вовсе растворяющихся в темноте, рассказывать не хотелось. Будут лишние вопросы, ответов на которые молодой человек не знал.
– О том, как очутились здесь, вы, полагаю, тоже ничего не помните. Так ведь?
Последняя фраза не звучала вопросом. Она была утверждением. Граф оказался прав, и Алексея это злило. Он действительно ничего не помнил, но почему же сразу подозревать его в том, что он на людей кидается… Или?..
– Я кого-то покусал, да? – вскинул глаза Алексей.
– Не успел, – отрезал Сен-Жермен, – но пытался, и не кого-нибудь, а Семена. Твои силы растут с каждым днем, а значит, следующее нападение может закончиться трагедией. Оборотень, попробовавший человеческой крови, становится неуправляемым. Как только ты кого-нибудь сожрешь, превратишься в тупое животное, у которого нет разума, а есть только жажда крови и инстинкты.
– Это произойдет обязательно? – Алексей сглотнул, перспективы, нарисованные Сен-Жерменом, совсем не радовали. – Разве нет тех, кто справился?
– Сдаются все. Кто-то раньше, кто-то позже, – слова графа звучали как приговор. – Но я постарался предотвратить подобный исход. Вы заметили у себя на руке браслет?
– Что это? – Парень нерешительно провел пальцами по украшению. Он, конечно же, его заметил, но думать еще и над его природой и значением времени не было.
