дадут тебе получить положенный приз.
— Господи, это мой грех, — пробормотал рыцарь.
— Кто ты такой, чтобы, стоя перед Богом, судить себя или свои грехи? Ступай. Ты потерял возможность завершить свои поиски не в тот миг, когда обнял деву во второй раз, а в тот миг, когда мысленно обвинил себя в падении и проклял себя.
— Павший и проклятый. Мои обеты были нарушены.
— А кто ты такой, чтобы утверждать, что раньше ты никогда не грешил? Разве ты не простой человек? Или, быть может, ты считаешь себя богом, который безгрешен?
— Я человек. Грешник, отвернувшийся от благодати.
— Но ты был совершенным лишь в собственных глазах, рыцарь, и сам лишил себя этой благодати. И не твое дело, как Бог взирает на тебя, — как на непорочного или грешного. Но, будь уверен, даже Король всего Сущего не сможет вручить тебе то, что ты принципиально отказываешься брать. Иди, рыцарь. Ступай назад, на землю. Поверь, тебе простили твой грех, ибо только безгрешный человек может сказать: «Прости меня за грехи и защити меня от них». Но ты слишком гордый. Зря ты говоришь, что твое сердце ближе к Богу. И ты сам говоришь: «Я не могу себя простить. Я не прошу».
После этого голос умолк, наступили тусклые сумерки, и Седревир, спотыкаясь, начал спускаться по лестнице из черного дерева и слоновой кости, и вскоре наступила тьма, но она была не такой уж темной. Потому как это была всего лишь ночь, сомкнувшая над миром свои крыла…
Ветви ивы каскадом спускались к земле, и где-то на её ветвях висели оружие и доспехи, которые он оставил, входя в замок. Рядом никого не было, лишь серебристая змея, тело которой трижды обернулась вокруг ствола ивы. При приближении рыцаря змея зашипела. И тогда шлем, щит и меч Седревира сами упали на мраморные плиты. Рыцарь подошел и забрал свои вещи, а потом, сгорбившись под тяжестью обрушившегося на него, он вышел из замка и начал спускаться с горы.
Седревир шел день и ночь, почти не сознавая, что он делает, и в конце концов он заблудился, какое-то время блуждал. Люди нашли его в одной из долин. Они привели ему коня — его скакуна, худого и грустного. До этого тот оседланным в одиночестве бродил по долине. В лесу, куда потом попал рыцарь, не было никаких следов дикого оленя. Только теперь туда, где раньше раскинулись и цвели сады, пришла зима.
Седревир ехал на юг, по снегу, который покрыл землю белым плащом. Но еще несколько дней, повернув голову, он мог видеть снежные вершины, сияющие в небе, словно маленькие кусочки зимней Луны. За все это время одинокий странник не видел ничего интересного, с ним не случилось никаких необычных приключений. Седревир возвращался, осознавая, что его поиски провалились. И это, пожалуй, было даже хуже, чем просто смерть. А ведь он знал, что на той иве висели доспехи и оружие тех, кто прошел испытание и не был отвергнут. Но ведь ангел сказал, что он был отвергнут навсегда…
— СКАЖИ МНЕ ТОГДА, откуда знаешь так много об этом путешествии, о горе и потере этого рыцаря?
— Откуда я знаю? Я тоже искал Грааль, но давным-давно. Я тоже боролся, но потерпел неудачу. Я тоже слышал эти ужасные слова — не сердцем и разумом, а в глубине души. Бог не тот, кто жесток. Но всем нам пойдет на пользу Меа culpa. Меа maxima culpa[13]. И быть может, получив его, мы потеряем себя.
БЛУДНЫЙ СЫН
1. Бегство на восток
НОВОРОЖДЕННЫЕ, ТОЛЬКО ПОЯВИВШИСЬ на свет, умеют плакать, но не умеют смеяться. Однако, знакомясь с миром, они быстро приобретают этот навык. Так происходит сейчас, и так было тогда, в эпоху, когда земля была плоской. И, возможно, это врожденное знание горя и быстрое знакомство с радостью очень много говорит о том, что собой представляет школа жизни.
Конечно же, богач, слыша крики и плач своего новорожденного сына, говорит себе: «Скоро его настроение изменится». И думает о всех тех радостях, которые ждут мальчика на его жизненном пути.
И действительно, эти радости и приходят. Он живет во дворце, где ему прислуживает бесчисленная челядь. Огромные покои отданы ему для игр и прочих развлечений. А когда он вырастает, получает в распоряжение целую анфиладу комнат. Стоит ему захотеть чего-нибудь — желание тотчас исполняется. Он вступает в юность, а на конюшне уже дожидаются белоснежные скакуны, на псарне — гончие, в птичнике — соколы с серебряными колокольчиками. Стоит ему назвать какое-нибудь редкое блюдо или вино — и ему тут же доставляют его. А чтобы утолить другие желания барчука, к нему в сумерках приводят прекрасных женщин с волосами, умащенными кедровым маслом. Он получает княжеское образование.
Отец часто отсутствует. Однако, когда он дома и не занят делами, он кидает взгляд на подрастающего мальчика и говорит себе: «Я дал ему все, что мог».
Так было и с Джайрешем. Его отец считал, что сын любит его и испытывает благодарность. Но это было не так. Мальчик, ни в чем не испытывая недостатка, начал ощущать неизъяснимую тоску, словно от него что-то утаивали, а он не мог ни назвать, ни определить предмет своего желания. Поэтому он стал превращаться в обидчивое, вялое и разочарованное существо. Он постоянно испытывал тревогу и не находил себе места. Он чувствовал, что волшебная птица его неведомой мечты улетает все дальше и дальше. В надежде догнать ее он устраивал сумасбродные пиры, от которых потом по нескольку дней не мог прийти в себя, или скупал целые библиотеки и запирался с книгами на несколько недель. Он делал ставки в гонках колесниц и на лошадиных бегах, он играл в кости и не выигрывал. Он отправлялся охотиться на редких животных и исчезал на месяцы. Раза два он влюблялся в чужих жен и соблазнял их или сам оказывался соблазненным, а потом, устав от этих радостей, бросался в объятия самых низменных и грубых женщин, которые хотели от него только денег, как и его низменные и грубые приятели, собутыльники, знакомые по скачкам, хитрые охотники и торговцы.
В один прекрасный день Джайреша призвал к себе отец.
— Сын мой, — промолвил он, — смотрю я, чем ты занимаешься, и мне это не очень нравится. Что скажешь?
Джайреш ответил ему невозмутимым взглядом и не
