— Что с Демидом?
— Он выкарабкается, и не из такого дерьма выбирался.
Мы не сразу покинули тот проклятый остров, Демид куда-то исчез, и нам потребовалось время, чтобы понять, что Самира оставила нам прощальный подарок. Не знаю как после того он еще мог дышать, она распяла его по рукам и ногам в грязном углу ангара, кишащем мерзкими насекомыми, воткнув в грудь кинжал. Ее фирменный почерк, именная рукоятка на тонком лезвии, протыкающая сердце. Но в этот раз она промахнулась, а я нет. Вторая машина увозит брата Оса, как бы он не пытался скрывать, я вижу, что чувствует он себя паршиво.
В отеле нас ждет бригада русских врачей, откуда они взялись, я не знаю. После горячего душа и перевязок я выпиваю две таблетки успокоительного и улетаю в темноту. Не понимаю, как долго длится мой полет, мне показалось что вечность. Приказываю себе проснуться, я должна узнать новости о Феликсе, но не могу пошевелиться. Где-то вдалеке голос Эрики, он завет, господи, вытащите меня из этого мрака! Снова забытие…
— Нина, Нина проснись.
Эрика, зови меня громче!
— Нина…
Она трясет меня за плечи, я с неимоверными усилиями поднимаю веки. Хочу встать, но ощущаю такую слабость, словно по мне прошелся каток. Эрика подает мне стакан воды, я с трудом глотаю.
— Что со мной?
— Ты так кричала. — Гладит меня по голове. — Биалис сказал, это стресс, тебе нужно больше пить и отдыхать.
Я чувствую, как веки сами опускаются, но я не хочу снова проваливаться в темноту. Мне кажется, мои руки все еще в крови, обтираю их о простыню.
— Поспи, все хорошо. — Успокаивающий тон подруги. — С Феликсом все хорошо, спи.
Снова мрак, и где-то вдалеке голубые глаза, я бегу к ним навстречу, они все ближе, но потом отдаляются. Я снова несусь к свету, и вот уже совсем близко, но опять провал. На автопилоте дохожу до туалета, уверена, что шла я во сне, опять падаю на кровать. Проходит какое-то время, темнота передо мной рассеивается, и я вижу свет, белый яркий свет, морщусь, разлепляю глаза. Вижу маленький силуэт, у окна стоит Эрика, раздвигает шторы, потягивается.
— Привет. — Мой голос хриплый. — Капец, как есть хочется.
— Нина! Наконец-то!
— Что значит наконец-то? Сколько я спала?
— Двое суток.
— Чего?!
— Нина! — Она обнимает меня, я делаю глоток воды. — Твой любимый завтрак готов, ты вовремя.
— Мой любимый завтрак, у меня такой есть? — Мышцы будто атрофировались, неуверенно передвигаю ноги.
— Ничего, все наладится. — Эрика подбадривает мои попытки выглядеть сильной, как в прежние времена.
Она легко сбегает по лестнице, внизу просторная гостиная, залитая утренним светом. Сквозь распахнутые стеклянные двери доносится шелест листьев на пушистых пальмах и запах моря вперемешку с зеленью. Большой обеденный стол, слышу, как звенят вилки о тарелки, негромкие голоса людей.
С затылка узнаю Оса, рядом Эрика, Биалис и уже знакомы врачи, Демид, с перебинтованными руками и грудью, так быстро поправился? И тут я замечаю Феликса и свет, излучаемый моими любимыми голубыми глазами и эту улыбку, ради которой я готова убить!
— Господи… — Закрываю лицо ладонями, он здесь, он сидит, может есть, вот он встает и идет ко мне, осматривая с головы до пят, заключает в объятия, ноги отрываются от пола. Прислоняю ухо к его груди, сердце, оно бешено стучит, он жив!
— Я не сплю?
— Нет, малышка, все по-настоящему. — Горячие губы обжигают мою кожу, я открываюсь поцелую, ощущаю запах его тела в миллиметре от себя.
— Идите наверх, вы тут не одни. — Ос, в своем репертуаре. Эрика шикает на него.
— Поешь, я приготовил специально для тебя. — На столе фирменная глазунья Феликса Гольштейна, чувствую, как сводит щеки и язык, боюсь проглотить еду вместе с тарелкой.
— Я выспалась на год вперед. — Заключаю, когда покончено в двумя порциями завтрака. С жадностью глотаю кофе.
— Такое бывает при сильном стрессе. — Говорит мне Биалис.
— Демид, как ты?
— Нормально. — Сухо, но уверенно отвечает тот.
— Вот уж кому повезло так повезло. Еще бы миллиметры и все… А так, считай порезался. — Подбадривает его врач.
Я беру руку Феликса, где нет его обручального кольца, палец отрезан по среднюю фалангу.
— Куплю новое, у меня еще есть левый палец.
— Теперь ты как черепашка ниндзя. — Неудачная шутка Оса, но все какого-то хрена смеются. — Ну у них по четыре пальца. — Поясняет для меня, видя мою серьезную мину.
— Я с легкостью проведу подобную процедуру для тебя, если будешь и дальше так шутить.
Он поднимает руки, то-то же! Феликс снисходительно улыбается, когда видит, как я заступаюсь за него.
— Кстати, где Габриелян?
— Ждет своего звездного часа. — Отвечает мне Ос.
— И тот скоро настанет. — Заключает Феликс. К моему горлу подкатывает тошнота, когда я представляю, что они с ним сделают.
Глава 22. НежностьЭрика
Влажный ночной ветер ласкает мое тело, стою обнаженная на двадцатом этаже пентхауса на берегу Сиамского залива.
— Ты бы оделась. — Ос обнимает меня сзади, и по коже рассыпаются мурашки.
— Тебе не нравится?
— Наоборот. — Целует плечи, запуская руку промеж ягодиц. Вот же любитель пятой точки!
— Я не верю, что все закончилось.
— Закончилось, — Зарывается в мои волосы, вдыхая аромат лилий. Оборачиваюсь. На его бедрах полотенце, утыкаюсь носом в грудь.
— Обними меня крепче, Ос. — Он сжимает меня в своих руках и целует, поглаживая поясницу.
— Знаешь, я ведь никогда не думал, что полюблю так.
— Как?
— Так сильно, как тебя. Ты навсегда моя, Эрика. Знай это.
— А ты мой?
Смотрит мне в глаза. — Выходи за меня? — Не успеваю я понять, о чем он, как вижу перед своим носом кольцо. Почерневшее серебро с крупным камнем. — Оно мамино. Это Александрин, цвет меняется в зависимости от настроения. У мамы он всегда был розовым.
Он продолжает что-то говорить, но я ничего не слышу, да и не вижу, кроме его глаз. Все это взаправду? Этот невероятный красавчик и умник, это трогательное предложение и нежные слова, этот южный ветер, раздувающий волосы и кольцо, которое уже блестит на моем пальце?
— Эрика, отвечай.
— Ос, — Слегка отодвигаю его, уперевшись ладонями в грудь. Он противится, но я настаиваю. Недоумевающий взгляд с его стороны. — Ты помнишь, ту первую ночь в твоей квартире? — Не отвечает, серьезен. Сжимает мои руки так, что становится больно.
