Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Генерал указал на Сургина:
— Ты – Мартином Плевеком. Ты, – Потапов повернулся к Павлову, – Иржи Пенечем.
Сургин выказал удивление:
— Почему чехами? Лично я по-чешски ни бум-бум.
Павлов добавил:
— Я тоже!
Генерал улыбнулся:
— Вот-вот! И никто практически, кроме работников посольства Чехии в Кунире, по-чешски ни бум-бум, английский кое-как вы знаете. Как раз в объеме среднестатистического туриста. Но далее. Минуете линию древних укреплений. Выходите на автомобильную трассу прямо напротив небольшой пальмовой рощи. Она там одна среди пустыни, не заблудитесь. Увидите старенький «Бьюик». Смело садитесь в него. За рулем будет находиться араб Талал Халиф. Он человек нашей разведки, завербован еще во время учебы в Союзе. Сейчас он лавочник, живет в Эль-Саиде. Халиф доставит вас к себе домой, где вы встретитесь с представителем резиндентуры нашей военной разведки. С ним и обсудите дальнейший план действий. Кстати, брат Талала, Амал Халиф, старший следователь эмирской прокуратуры, что весьма немаловажно.
Павлов подал голос вопросом:
— Этот Амал тоже наш человек?
Генерал утвердительно кивнул:
— Да!
Андрей недовольно проговорил:
— Берберы, Талалы, Амалы – ну и имена!
Потапов съязвил:
— Ты бы, конечно, хотел, чтобы везде жили Иваны да Степаны!
— Я бы не был против!
— Ну уж извини, не получается по-твоему! Вопросы?
Сургин поднялся и так же, как Потапов ранее, прошелся по кабинету:
— Карнаухов в тюрьме Эль-Саида?
Потапов ответил:
— Да. В одиночной камере. В Эль-Саиде смертные приговоры в исполнение не приводятся. Для этого узника доставят в тюрьму Кайраун, этап в сорок три километра. Возможно, на этом этапе и придется отбивать подполковника.
Сургин, закурив, кивнул:
— Ясно. Почему вы, Николай Викторович, и словом не обмолвились о логове покойного Усамбиева? Ведь наверняка уже думали об этом? Как вместе с освобождением нашего разведчика зацепить и высокопоставленных чеченов, руководящих вылазками банд в Чечне?
Генерал вздохнул:
— Признаться, ты прав, Андрюша, и, узнав о той миссии, что Верховный возложил на управление, я тут же прикинул, как одновременно накрыть и шалман покойного Алимхана, но… мне запретили трогать его!
Сургин бросил быстрый взгляд на начальника:
— Запретили? Почему? Ведь если Сам решился на проведение операции за рубежом, которая вряд ли пройдет тихо, то отчего заодно не разнести осиное гнездо этого долбаного «правительства». Все равно, если наша работа пройдет успешно, ни у кого в мире не возникнет сомнения, КТО отбил российского разведчика. Это по-любому международный скандал. Так чего без толку страховаться? Одним больше, одним меньше, разницы-то по большому счету никакой!
Генерал согласился:
— И вновь ты прав. Но трогать чеченов в Кунире запретили по другой причине, которую мне раскрывать не стали. Думаю, что с Ризоевым, с тем, кто встал вместо Усамбиева, внешняя разведка планирует начать свою игру.
Андрей усмехнулся:
— А если, допустим, у нас нарисуется вариант освобождения Карнаухова, при котором захват кого-либо из «правительства» Ичкерии или их активных сообщников будет оперативно необходим? Тогда как? Все равно не трогать?
Генерал ответил:
— Если возникает такой вариант, ты должен сообщить о нем мне. А я уж тут буду решать вопросы по обстановке.
— Понятно! Что делаем дальше?
— Дальше вас отвезут домой. Завтра проведете день с семьей! В 20.00 выезд на аэродром! В 22.00 вылет в Новороссийск! Ну и далее по оговоренному плану.
Гулаев, находясь во второй группе всадников, оставшихся в лесу, внимательно следил за тем, как с его домом сближается группа Мулдашева. Нурпаша знал, что Зинченко с начфином уже прибыли, и прибыли «чистыми». Вряд ли спецслужбы, зная о предстоящей встрече, не организовали бы скрытое преследование оборотней, но по докладам постов, разбросанных по всему маршруту движения, от Урус-Мартана до Урус-Керта, таковое замечено не было. И в принципе Гулаев мог сам въехать в собственный дом, что и собирался сделать, но… в последнее мгновение чувство внезапно возникшей и необъяснимой тревоги остановило предводителя «Халифата».
Гулаев решил на всякий случай послать вместо себя Мулдашева, приказав в целях маскировки прикрыть боевикам лица платками. Нурпаша уже поднял руку, чтобы отдать приказ своей группе выдвинуться вслед Мулдашеву, как тишину селения разорвали четыре короткие пулеметные очереди. И тут же два передних всадника его группы, составляющие передовой дозор, свалились с седел, пораженные пулями бесшумного оружия спецназа. Кто-то другой, возможно, и промедлил бы, пытаясь разобраться в том, что произошло, но не Гулаев. Ни слова не проронив, развернулся, подняв лошадь на дыбы, и, пришпорив ее, направил в густые заросли кустарника. Сзади услышал вскрик, за ним второй. Не обернулся, изо всех сил нахлестывая своего породистого скакуна. Тот вынес главаря банды из зоны обстрела. И только тогда Нурпаша услышал топот коня сзади. Бросив взгляд через плечо, увидел перекошенное болью лицо одного из своих личных телохранителей, Умара. Проехав до ложбины, Нурпаша остановился. Конь с Умаром встал рядом. Телохранитель нагнулся к холке своего скакуна. Гулаев же слушал лес. Тот издавал обычные, присущие ему звуки. И ничто постороннее не тревожило эту своеобразную, полную звуков тишину. Убедившись, что преследования нет, Гулаев подъехал к чечену, который долго служил ему верой и правдой. Положил руку на плечо телохранителю, спросив:
— Как ты, Умар?
Бандит простонал:
— Плохо, Нурпаша! Легкие прострелены. Истекаю кровью, мне нужна помощь!
— Конечно, брат! Конечно! Сейчас я помогу тебе!
Умар начал сползать на землю. Он еще был в силах самостоятельно сделать это, ожидая, что хозяин окажет первую помощь и остановит кровь. А затем и доставит в глухой аул на окраине леса, где обитала семья Умара и жил врач из Грозного, обслуживающий раненых бойцов отряда Гулаева. Умар надеялся выжить.
Вместо санитарного пакета Гулаев извлек из ножен кинжал, присел и с силой вонзил клинок прямо в сердце верного охранника. Умар неестественно выгнулся, бросил взгляд на хозяина-убийцу, хотел что-то сказать, но ртом хлынула кровь. Тело обмякло и задергалось в предсмертных судорогах. Гулаев выдернул кинжал, вытер его о куртку телохранителя. Произнес:
— Прости, брат. Иначе я не мог. Тебе сильно не повезло. У меня нет времени возиться с тобой. Прости, я буду молиться о тебе.
Поднявшись, Нурпаша прыгнул на своего скакуна и, резко развернув его, погнал в сторону Урус-Мартана.
Лошадь же Умара сначала побежала за лошадью Гулаева, но тот длинным кнутом отогнал ее. Тогда она развернулась и вернулась к мертвому хозяину. Почувствовав запах крови, шарахнулась в сторону и, сориентировавшись по одной ей известным ориентирам, опустив голову и поводья, медленно пошла в сторону глухого аула, где находилась ее открытая конюшня. Где ждало свежее сено, чистая, холодная вода и отсутствовал неприятный, раздражающий и пугающий запах крови. Запах смерти!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
