сквада племянника. — А ты, Витяй, быстренько мне все рассказывай — с толком, с расстановкой.
Пока она собирался с мыслями, она добавила с угрозой:
— И не дай Господь узнаю, что это кто-то из твоих постарался, — из кружевного рукава платья, словно ядовитый аспид, выглянул голубой клинок. — Брюхо вспорю, а из кишок коврик сплету для улицы… Давай-ка, тащи его в комнату на верху. Там мальчонке поспокойнее будет. Пусть полежит, отдохнет.
А уже в комнате на втором этаже женщина присела на стул у постели и весь вечер провела рядом с Рафи. С тревогой вслушивалась в его прерывистое дыхание, осторожно поправляла то и дело спадавшее одеяло, утирала пот с разгоряченного лба.
— Что-то не нравится мне твой вид…
Любопытно, но в ее голосе в этот момент звучала не только тревога, но и явное любопытство. Слишком уж подозрительно знакомыми ей показались симптомы этого недомогания. Как она помнила, именно о таком предупреждал магистр Фельми. Мол, у вашего протеже могут быть спонтанные выбросы магии, после которых будут наблюдаться активное потоотделение, жар, слабость. Ничего плохого в таких выбросах нет, рассказывал маг. Скорее даже больше пользы, чем вреда. Ведь, одаренный тем самым учиться управлять своей силой. Лишь бы делал это под контролем опытного наставника.
— Учиться тебе надо, малыш, учиться, а не шляться с этими дармоедами, — вздохнула Камова, нежно касаясь волос паренька. — Решено, завтра же отнесу деньги. И пусть Карл уже начнет готовить документы на поступление.
Прошептав это, она тихо встала с места и вышла из комнаты. Спускаясь по лестнице, взглядом наткнулась на племянника и сразу же нахмурилась:
— Последнее тебе предупреждение, Витяй. За этого парнишку Старшие просили, а ты морду воротишь и пальцы гнешь.
При упоминании о Старших Витян вмиг посерел. Не дурак, сразу сообразил, что могло быть за непослушание. В таких кругах никто журить не станет, сразу же по полной спрашивают за твои дела. Как говориться, будь всегда готов ответить за свои поступки.
— Я присмотрю за ним. Все сделаю… Ни одна падла на него косо не посмотрит, — твердо произнес парень. — Слово честного вора…
* * *
Не успел Рафи протереть глаза и как следует прийти в себя спросонья, как услышал надоедливый Голос. Тот беспокойно ворчал, то и дело сетуя на жизнь.
— … Вот подкузьмила мне судьба с носителем, нечего сказать. Дала, значит, второй шанс. Забросила в сопливого пацана — раз, в мага — два, в полноценный магнит для проблем — три, — бурчание было настолько живым и ярким, что Рафи тут же себе представил пожилого ворчливого деда с недовольным кислым выражением лица. Картинка оказалась настолько ясной, что парень не выдержал и хмыкнул. И этим сразу же привлек к себе внимание. — А вот и красное солнышко проснулось! Ну и горазд ты дрыхнуть, братец! А мне вот совсем не до сна…
И столько явной тревоги было в его голосе, что с Рафи мигом весь сон слетел. Если его друг так обеспокоен, значит случилось что-то нехорошее.
Голос, словно бы вздохнул:
«Ты хоть что-то вчерашнее помнишь? Или всю память со страха отбило? Вспоминай, вспоминай. Я бы на твоём месте очень и очень постарался, а то проблемы к нам просто ломятся в дверь».
А парень, тряхнув головой, начал усиленно вспоминать. Напрягся так, что на лбу морщины вылезли и уши от усилий шевелиться начали. Ещё и глаза в добавок закрыл. В самом деле смешно выглядело, если бы не сложившаяся ситуация.
— А чего тут вспоминать-то? Вроде бы все в порядке, — пробормотал Рафи, с недоумением почесывая затылок. — Я теперь одарённый и скоро пойду учится в самой настоящей гимназии… Ещё какой-то странный человек на меня хотел напасть. Бр-р-р, может и правда содомит?
Голос в голове недовольно фыркнул:
«Значит, ты ничего так и не понял… Словом, зря ты расслабился. Мы просто в огромной задни… в опасности! Этот пидо… человек, похоже, как раз тот, кого мы и ищем! Пока ты орал, как сумасшедший, я приметил княжескую коронку на дверцы кареты. Тебе это ничего не напоминает? Помнишь кухарку из приюта? Она тоже разглядела княжескую коронку на темной карете. А ещё я разглядел родовой девиз там же — „Беру свое“. В Росписи благородных родов империи есть только один княжеский род с таким гербовым девизом. Это княжеский род Голицыных».
— Голицыны? — в удивлении переспросил парень, одни махом вскакивая с постели. Осмотрелся по сторонам диким глазами и начал возбужденно носиться по комнате. — Это же… Они же… Черт, черт… Они же раздавят меня, как таракана… А Лану…
От охватившего его отчаяния хотелось одновременно и на стенку лезть, и волком выть. Он ведь такое слышал про этот род, что мурашки с кулак по спине начинают бегать. Про главу рода — старика Голицына — на улице, вообще, ходили зловещие легенды, в которых он ночами охотился на молодых девушек и пил кровь младенцев. Вранье, конечно, но кто знает…
— И что теперь делать? — в растерянности остановился Рафи. Медленно сел на постель и уставился в одну точку.
Перед глазами все поплыло, смазались очертания мебели, углы комнаты. Закапали слезы.
До этого момента он еще надеялся, что каким-то образом сможет все исправить. Думал, что обязательно сможет придумать что-то такое, что поможет вернуть сестру. Не знал как и с помощью чего, но твердо верил, что сможет это сделать.
— Голицыны…
Но сейчас ему стало совершенно ясно, что такому противнику он не ровня. Голицыны по сравнению с ним почти небожители. Одна из пяти богатейших семей империи, представители которой обладали серьезным весом в обществе, занимали важные посту на гражданской и военной службе. Кто он, сирота и одаренный-недоучка, против них? Таракан, букашка…
— Вот если бы я был настоящим магом, а не этим… — бурчал Рафи себе под нос, словно бы угрожая.
Не договорил, замолчал. Все равно не было толку в этих бесплодных мечтаниях. Понимал, что сейчас даже не маг, а всего лишь заготовка мага, деревянная болванка для куклы. И что-то стоящее из него могло получиться лишь про прошествии нескольких лет, а то и десятилетий. Куда ему тягаться с настоящими одаренными, способными голыми руками крошить каменные глыбы, создавать из воздуха огненные шары?
В глубокой задумчивости Рафи буравил взглядом стену. Совершенно ясно, что он оказался в тупике. Впереди нарисовался известный и очень сильный враг, тягаться с которым вряд ли было возможным. И судя по всему, маски были сброшены окончательно. Теперь не только он знал врага в лицо, но и тот его. И скрываться за личиной никому не известного беспризорника
