class="p1">— Фу, Юрка, как ты можешь такое вслух и при дамах⁈
— А что такого? Что неприличного в конской морде⁈
— Морде?
— Ну, да — чем лучше кормишь, тем шире морда, всё логично. А вот о чём вы, дамы, думаете с утра пораньше?..
Уходил я под дружный смех всей компании, включая тех самых дам. И отвлёк, не дав задать по-настоящему неприятные вопросы, и не позволил помешать моему «побегу», связав разговором.
При выходе на лицо никаких проблем или вопросов не возникло, хотя я уже готовился к тому, что Жабицкий выдаст на счёт меня какие-нибудь ущемляющие распоряжения и был готов в крайнем случае предъявить своё жандармское удостоверение, сославшись на служебную надобность. Не пригодилось. На этой мысли дед оживился, вроде как хотел ещё какой-то странный анекдот задвинуть, но я от него отмахнулся. А вот от идеи провести тренировку в перемещении по условно-враждебной территории отмахиваться не стал. Потому и в город по воде поехал не просто так, а потому, что судно, в отличие от извозчика, труднее остановить по дороге и в переулок оно внезапно не свернёт. Про «скрытное перемещение к объекту» вспоминать и смешно, и стыдно. Одна надежда — никто не видел.
Мурлыкина на месте не оказалось. Но и у меня уже другие возможности, так что я оставил у дежурного данные своего мобилета и попросил передать Василию Васильевичу, что мне нужно попасть к нему на приём, потребуется около получаса, и пусть он позвонит, когда сможет выделить время. А сам спокойно пошёл в лабораторию — чайку попить, деньги на карманные расходы получить, просто пообщаться в приятной компании — а коллектив подобрался на редкость уютный. Так всё и получилось: и чаю попил, и позвонил в то заведение, где «дяди» столовались — заказал, «как взрослый» выпечку с доставкой. Рассказал обе шуточки: про коня и волка, а ещё про извинявшегося извозчика — раньше как-то к слову не приходилось. Упомянул, что Мефодьевне анекдот понравился, а потому простое «звиняйте, барышня» в общении с ней вполне уместно. Но что-то коллеги дружно замялись и сказали, что с ЭТОЙ Светой они шутить не рискуют.
В лаборатории оказалось и ещё одно дело, про которое я как-то забыл: пришёл их заказ, высланный Пробеляковым, с добавками для меня. Вот совсем не актуально — в общежитие не понесёшь, в Могилёве пить не с кем. Разве что профессора угостить, или его студенток? Помнится, «рыбные братья» из Борисова упоминали в качестве одной из причин популярности брусничной настойки, что ею «хорошо дамочек угощать». В общем, попросил пока оставить на сохранение. С условием, что если вдруг очень понадобится — то они используют, но предупредят и потом компенсируют.
А там и Мурлыкин позвонил.
После дежурных приветствий я перешёл к делу и изложил его минут за двадцать, может, чуть больше, завершив вопросом:
— И вот как мне теперь жить дальше, если эти двое жизни давать не будут?
— Да, Юрий Викентьевич, умеете вы прийти и озадачить. Жабицкий нарушил целый ряд инструкций и циркуляров, из основного: заявление он принять был обязан, прав высказывать своё мнение по содержанию до расследования не имел, и прецедент двухлетней давности основанием для отказа быть не может. В конце концов: тогда не брал — сейчас начал, ничего удивительного. Все взяточники до первой взятки остаются честными людьми. Однако я с этим сделать ничего не могу, не в моей компетенции давать оценку квалификации и действиям другого сотрудника, если это не мой подчинённый. Однако есть и такое, за что можно зацепиться. Он счёл вас агентом-информатором, дурость, конечно, но его право. А вот то, что он начал сманивать чужого агента (как он думал), да ещё и принуждать к смене куратора — это уже огромное нарушение корпоративной этики. Достаточное, чтобы мой начальник мог пойти к его начальнику и не просто высказать своё «фе», но и по столу кулаком постучать. Тот, разумеется, этот стук усилит и передаст виновнику, так что он от тебя на какое-то время вынужден будет отцепиться. Но рано или поздно мелкие гадости втихаря делать опять начнёт. Взяточники тоже не по моей части.
— А если не просто взяточник?
— Что, очередная нестандартная идея? Выслушаю с удовольствием, мне ваша подсказка насчёт соли хорошую прибавку принесла. Афера на самом деле была, причём наглая и масштабная, а я их, голубчиков, прямо на старте взял с поличным, да и раскрутил цепочку, м-да.
Я изложил дедовы размышления о способах врать под присягой. А потом добавил:
— Если первый вариант, со спектаклем, ничего не добавляет и ничего нам не даёт, то вот два других… Если он сам себя убедил, что «триста рублей не деньги» или что «я не брал — он их сам оставил» настолько, чтобы даже бог подвоха не заметил — то что такой артист делает на скромной хозяйственной должности? А если под чужой фамилией живёт, и на перстне у него не Нутрия, которой он клался, а, скажем, Ондатра или какая-нибудь Выхухоль, кто там разберёт мелкую картинку-то? Тогда вопрос ещё интереснее: от кого он тут прячется или, наоборот, куда пролезть хочет? Хоть это и маловероятно, по сравнению с моим первым вариантом, или вашим, что начал брать позже, но…
[1] Ферма, искусственное осеменение коров. Ветеринар отработал смену, снимает перчатки, идёт к машине, садится — не может уехать, коровы собрались вокруг, не пускают. Он и газовал, и сигналил — не расходятся. Открыл дверь и кричит:
— Ну, что вы встали-то? Уйдите с дороги!
Коровы:
— А поцеловать?
Глава 20
— Хм, очередная странная идея? А, знаете, Юра — прежняя ваша идея принесла мне немалые преференции, поэтому я, пожалуй, проверю кое-что. Для начала — подниму протоколы двухлетней давности и изучу формулировки вопросов и ответов, и если окажется, что ваши подозрения совпадают с тем, что найду… Ну, а заодно и биографию пана Нутричиевского изучу чуть подробнее. Думаю, это с расследованием ротмистра никак не пересечётся и ему не помешает, тем более, что работать буду у себя в кабинете и в архивах.
— Насчёт бумаг. У Жабицкого осталось моё заявление — я листы так же закрыл той, упрощённой нотариальной печатью, так что порвать их запросто не получится, выкидывать подобное, чтобы его кто-нибудь нашёл — тем более не будет, чтобы приятеля не поставить в неловкое положение.
— Приятеля?
Я изложил дедовы соображения, только более «причёсанные», и ещё кое-что, что вспомнил по дороге.
— Возможно, возможно, хотя и не факт…
Выйдя из здания жандармерии, я решил — раз уж занятия всё
