class="p1">Я проверила телефон. Новых сообщений не было. Однако сомневаюсь, что могла бы пропустить уведомление, если бы оно было.
– И я снова повторюсь, тебе надо передохнуть. Ты проверяешь его каждые три минуты. Они полицейские, а не волшебники. Они найдут Спенсера. – По ее лицу прошла волна боли. Я понимала, что, несмотря на все, что делал Спенсер, несмотря на то, что он пытался ее убить, Кэти винила себя. – Боюсь представить, что сейчас переживают Боб и Салли. Сначала дочь, которая прошла через такой кошмар, а потом убила себя, а теперь один из внуков. Честно говоря, мне не верится, что они вообще смогли поговорить с полицией.
– Мне тоже. Брэнсон сказал, что они довольно эмоциональны. – Когда он позвонил мне, чтобы рассказать новости, он отнесся к старикам не с таким пониманием, как Кэти. – Хоть ему и не удалось добиться от них признания, он думает, что они подозревают Спенсера в убийстве Сэмми. Они просто не хотят верить в это.
– Их трудно винить за это. – Кэти продолжала расправляться с тестом.
Я была солидарна с Брэнсоном, мне было легко обвинить их. Но я оставила эту мысль при себе.
– Просто это все похоже на ужасное совпадение. – Она посмотрела на меня. Под ее карими глазами виднелись черные круги. – Только подумать, родители Эми и я очутились в одном городе. Я уверена, что они даже заходили в пекарню. Я обслуживала их. Ты правда думаешь, что они не подозревали, кто я?
В этом они уверяли Брэнсона: что они не знали, кем на самом деле была Кэти, пока к ним не приехал внук.
– Я не знаю… Возможно. В их оправдание, последний раз, когда они могли видеть тебя, ты была маленькой девочкой. Не думаю, что они тебя искали. Мне кажется, что для них оказалось огромным сюрпризом, что у тебя есть своя маленькая пекарня в таком маленьком городке, за столько километров от места, где все произошло в далеком прошлом.
Ватсон, который сидел под моим стулом, тихо зарычал. Прошел уже целый день, а он все равно жался ко мне, словно тень.
Я наклонилась к нему и почесала его по голове:
– Все хорошо, малыш. Это всего лишь полиция. Проверяет, все ли у нас в порядке. Опять.
Он продолжил рычать, затем встал и вышел из кухни.
– У него такой стресс. До сих пор. – Я вздохнула, от облегчения и тревоги одновременно. – Я рада, что он не пострадал физически, и надеюсь, что он не повредился морально. Одному только богу известно, сколько он настрадался из-за людей.
Словно бы подтверждая мои слова, он залаял более настойчиво.
– Могу дать ему комочек теста. Может, если мы выдрессируем его не есть его, он сможет месить тесто своими милыми маленькими лапками. Он мог бы стать корги-пекарем и стал бы популярным на «Ютубе». – Кэти рассмеялась. – Мне правда так хотелось бы научить его этому. Это так успокаивает. Выпечка, не «Ютуб». – Она снова посерьезнела. – Именно с ее помощью мы с бабушкой справлялись все эти годы. Мы занимались выпечкой. Это она научила меня. Когда мне было страшно, когда мне было грустно, когда я злилась, не важно. Мы просто пекли что-нибудь. Пекли, и пекли, и пекли. До тех пор, пока слезы не высыхали, пока мне не становилось легче, пока ничего, кроме бабушки и того, что мы приготовим, не теряло важность.
У меня защипали глаза. Кэти так тщательно скрывала свое прошлое. Теперь-то, конечно, понятно почему, но, услышав тоску в ее голосе, я почувствовала себя еще ближе к ней. Внутри нее была боль, которая еще не прошла. Мне так повезло, что, даже несмотря на то, что я потеряла отца и скучала по нему каждый день своей жизни, он был не всей моей семьей. Кэти потеряла всех.
Как ни странно, меня резко стало раздражать рычание Ватсона на фоне. Он перебивал такой личный и редкий момент откровения Кэти.
Обернувшись, я наклонилась вперед, чтобы заглянуть в гостиную через кухонную дверь. Как раз в этот момент рычание Ватсона переросло в бешеный лай, и дверь в дом распахнулась.
Я так резко встала, что ударилась об угол стола, отчего он немного наклонился и ударился о больную ногу Кэти. Она громко завопила, а мне удалось поставить стол на место, в то время как в дом ворвались двое. Я пошла им навстречу, но одна из фигур направила на меня пистолет, и я тут же застыла на месте.
– Еще один шаг, и я выстрелю. – Мужчина целился пистолетом мне в голову и обратился к женщине за его спиной: – Закрой дверь.
Она сделала это и заперла дверь на засов.
Несмотря на ясность происходящего, я не могла заставить себя поверить в это. Я запирала дверь, я очень четко помню это. И все же два человека оказались у меня в доме, а у одного из них был пистолет. Но реальность не сильно заботило то, могла ли я поверить в происходящее или нет. И я узнала мужчину. Спенсер Стоун. Ну конечно.
Он направил пистолет на Ватсона, который злобно рычал у его ног, и снова на меня:
– Заткни пса, или я начну с него.
Я не раздумывала ни секунды, упала на колени и похлопала себя по бедрам:
– Ватсон, иди ко мне. Иди ко мне, малыш.
Все еще гавкая, он посмотрел на меня, затем на пару. Он явно разрывался между нами.
Я сильнее похлопала себя по бедрам и более настойчиво озвучила свою команду, злее, как когда он сделал что-то плохое:
– Я сказала, ко мне!
Он перестал гавкать, но продолжил уверенно рычать и медленно направился в мою сторону. Я видела, что каждый шаг достается ему огромной ценой.
– Ни с места, Мишель, – сказала женщина, а Спенсер поднял пистолет выше, целясь куда-то за мою голову. – Хотя я все равно собираюсь пристрелить тебя, так что давай, попробуй.
Сначала я не поняла, к кому она обращается, но затем до меня дошло, что Мишель и Кэти – это один человек. Я обернулась и увидела Кэти, которая медленно усаживалась обратно на стул. Ее лицо исказилось страхом и болью, а ее сломанная нога больше не лежала на стуле.
Женщина подошла к Спенсеру и положила руку ему на плечо:
– Покончим с этим. Чего ты ждешь?
Он быстро взглянул на нее, и когда он снова посмотрел на меня, я увидела в его глазах раздражение. И страх. Кажется.
– Однажды мы уже убили не того человека. Больше я не совершу такой ошибки.
– Не тупи. –
