Твердые от вожделения соски требовали прикосновения пальцев, влажной ласки языка. Чувственные губы молили о поцелуях.
Боль, пронизывавшая его тело, предупреждала о приближении бунта. Тело жаждало освобождения, хотя разум предписывал сдержанность. Капитуляция была близка.
У Анасдера было такое ощущение, что если он до нее не дотронется, то просто перестанет существовать. Что он растворится в воздухе, если не зароется в ее мягкое естество, исчезнет, словно призрак, если не утолит голод именно с этой женщиной.
Изабел отошла от него к койке и, обернувшись, призывно улыбнулась.
За стенами каюты были слышны громкие голоса матросов, волны бились о борт «Стойкого», ветер с шумом надувал паруса. А здесь, в этой полутьме, тишина была наэлектризована эмоциями.
Наверняка в мире были и другие красивые мужчины, но Изабел никогда не встречала ни одного из них и никогда не будет искать, чтобы сравнить с Аласдером. Ей нужен только этот мужчина.
– Ты не представляешь себе, сколько раз я думал о тебе вот такой, – признался он, снимая бриджи. – Груди были точно такими же – готовыми к прикосновению моих губ.
Он провел пальцем сначала по одному соску, потом по другому.
Изабел слегка отстранилась и легла на койку, прижавшись к стене. Потом протянула руку Аласдеру, приглашая его лечь рядом. Они уже занимались любовью в этом тесном уголке, и с каждым разом Изабел все больше наслаждалась его объятиями.
Но как ей выразить словами то, что она чувствует? Ей хотелось ощутить его глубоко в себе, слышать его прерывистое хриплое дыхание.
Страсть была для нее таким же новым чувством, как и счастье. Она, правда, предполагала, что замужество даст ей защищенность и покой, но Аласдер дал ей гораздо больше.
В их отношениях появилось какое-то новое взаимопонимание, которого не было в первые ночи любви.
Аласдер лег на бок лицом к ней. Изабел вдруг пожалела, что в каюте не так светло, как было в утро их свадьбы. Тогда Аласдер дал ей почувствовать, что она красива, что ее тело совершенно, а если и есть недостатки, то они не имеют абсолютно никакого значения. Но гораздо важнее сейчас для нее было видеть его. Сильного, мужественного, зрелого мужчину.
Он принадлежит ей, подумала Изабел в приливе нежности. Ее охватило острое желание защищать его. Но она понимала, что он всегда будет взбираться на мачты или, стоя на носу, смотреть вдаль в предвкушении опасностей, которые ему готовит море.
Опустив голову, Аласдер взял губами ее сосок и чуть его прикусил, лаская при этом грудь. Ощущение было потрясающим, и Изабел закрыла глаза.
А он уже прокладывал поцелуями путь от ее горла к низу живота. Она вздрогнула, но он что-то пробормотал, будто успокаивая ее. Его пальцы раздвинули нежные интимные складки, а потом он припал к ним губами.
– Аласдер, – выдохнула она, сама не зная, был ли то протест или мольба.
Медленные, плавные движения его языка заставили ее замолчать.
Ноги Изабел инстинктивно раздвинулись, а бедра выгнулись ему навстречу. Аласдер понял это молчаливое требование, и его язык проник в глубину ее плоти.
Она то хотела, чтобы это невероятное ощущение длилось, то молила, чтобы оно прекратилось. Ее словно покалывали крошечные стрелы, которые то успокаивали, то возбуждали.
Аласдер немного отодвинулся и приподнялся над ней, но только для того, чтобы сразу же войти в нее. Изабел снова выгнула спину и подчинилась заданному им ритму.
Потом обвила его ногами и держала так, словно он был и захватчиком, и спасителем одновременно.
Аласдер навис над ней, опершись на локти, и наблюдал, как она медленно открывает глаза. Интересно, подумал он, у него такой же затуманенный взгляд?
Изабел раздвинула ноги и, немного приподняв колени, начала слегка раскачиваться. Он почувствовал, как ее внутренние мышцы обхватили его плоть.
– Не делай этого, – прохрипел он.
– Ты это почувствовал? – спросила она, закрыв глаза, и на ее губах появилась еле заметная торжествующая улыбка.
– Да. Ради Бога, Изабел, – простонал он.
– Я не знала, что могу это делать, – удивленно призналась она, и опять, словно горячим кулаком, сжала его плоть.
Из его груди вырвалось проклятие, вопль, стон. Ему казалось, что его разрывают пополам и через мгновение ему придется собирать себя по частям дрожащими пальцами.
Собравшись с духом, Аласдер снова глубоко вошел в нее, а Изабел повторила свое движение, и он уже не понимал, кто кого совращает. Он намеревался даровать ей моменты совершенства, а вместо этого она повергла его в бездну наслаждения.
«Пожалуйста, – требовало его тело. – Сейчас». Подчиняясь диктату плоти, Аласдер повторял свои движения снова и снова. Он перестал быть мыслящим существом. В подсознании было одно слово: «сейчас», «сейчас». Он вцепился Изабел в плечи, все ускоряя ритм и проникая в нее все глубже.
Он закрыл глаза и просто наслаждался бесконечным ощущением, пронизывавшим его, словно жаркий тропический шторм.
Аласдера захватил ритм движения, такой же древний, как волны океана. Его плоть была болезненно напряжена, но это ощущение доставляло ему невероятное удовольствие. Это было как идти на всех парусах против ветра. Опасно и непредсказуемо.
Течение под корпусом корабля, ровное и неумолимое, повторяло его движения. Это был прилив и отлив эмоций, а Изабел была его заветным берегом, спасительной гаванью, местом отдыха для моряка.
Морская богиня раскачивала их, и Аласдеру хотелось, чтобы это волшебство длилось бесконечно, но Изабел неожиданно вцепилась ногтями ему в спину. Она широко открыла глаза, а он увидел в них удивление и почувствовал, что они стали единым целым. Вот он – момент наивысшего блаженства!
Глава 23
Изабел казалось, что дорога до Гилмура заняла совсем немного времени. Дело втом, что когда они направлялись в Лондон, она была страшно обеспокоена своим более чем неопределенным будущим, теперь же Изабел едва замечала, как проходят дни.
Аласдер стоял рядом, но ей не надо было поворачиваться, чтобы посмотреть на него. Его образ навечно отпечатался в ее голове, так же как ее тело навсегда запомнило его прикосновения. Он протянул руку, и пальцы Изабел инстинктивно встретились с его пальцами.
Все эти дни «Стойкий» шел не под всеми парусами, намеренно снижая скорость, чтобы «Молли Браун» не слишком отставала. Сейчас оба судна шли по проливу Кониг-Финт. Ветер весело надувал паруса, трепал юбку Изабел и ее волосы.
Они стояли молча, рука в руке, наблюдая за тем, как корабли приближаются к Гилмуру.
Время от времени они проплывали мимо маленьких деревушек, примостившихся почти у самого берега, словно животные, пришедшие на водопой.
Вдруг Аласдер сжал ее руку, и Изабел поняла, что он увидел замок. Освещенный мягкими лучами утреннего солнца, замок напоминал величественную христианскую икону.
