Как-то это жутковато всё выглядит.
Снова сморю на Васко… и у меня глаза на лоб лезут. Вместо охранника я внезапно вижу… самого Федерика. А куклы в его руках постепенно меняют очертания, и вскоре моему потрясённому взору предстаёт муж уже в компании обеих близняшек. Причём оригиналы по-прежнему стоят рядом со мной и даже хихикают, обсуждая шёпотом то, как выглядят их двойники.
Как только иллюзия обретает чёткий вид, оригинал принца сдувает на эту фальшивую троицу тонкую, полупрозрачную и светящуюся вязь заклинания. Та вздымается над головой замаскированного Васко и плавно оседает, накрывая и боевика и обеих кукол, выглядящих, как Эмелин и Каталина в длинных, скрывающих фигуры плащах.
Удовлетворённо кивнув, Федерик переводит свой взгляд на Рэймандо. Тот без лишних указаний демонстрирует ещё одно чучело На этот раз большего размера. Ростом со взрослого человека. И процедура повторяется. С той лишь разницей, что на своего безопасника муж никакую иллюзию не набрасывает. А куклу превращает уже в моего двойника, застывшего со спокойным умиротворённым выражением лица.
– Всё готово. Можете идти. Вы знаете, что делать, – мрачно произносит Федерик, как только на тряпичной мне оседает второе заклинание.
И вся эта наполовину иллюзорная компания отправляется к выходу, а Серджио невозмутимо открывает перед ними дверь.
Провожая глазами мужчин и плывущие, аки лебеди, женскую и детские фигуры в плащах и с пышными, подметающими пол юбками, под которыми не видно неподвижных ног, я кое-как собираю мысли в кучу.
Ну подумаешь… увидела тряпичную себя. И девочек… Жутковато, но зато как интересно.
А с другой стороны, это ведь шикарный способ сбить всех со следа, а ещё… шикарный способ ловли на живца. Все ведь увидят, как в карету садятся жена и дочери принца Федерика. И слуги. И наблюдатели со шпионами. Конечно, вблизи обман раскусить можно. Слишком мало движений, хоть я подозреваю, что Рэймандо и Васко как-то и эту проблему решат. Безопасник принца тоже неплохо умеет с иллюзиями обращаться, насколько я помню.
Обернувшись к нам, Федерик бросает на меня чуточку ироничный взгляд, а потом смотрит на дочерей.
– Эми, Кати, справитесь сами? – вскидывает бровь.
– Конечно, папа, – тут же с готовностью отвечает Эми. И спустя пару секунд они обе прямо у меня на глазах растворяются в воздухе.
Моргнув, я ошарашенно смотрю на то место, где они только что стояли. Не сразу даже замечаю, как заинтересованно наблюдает за мной муж. Проверяет он меня, что ли?
И ведь видела уже издалека, что девочки так умеют, а всё равно осознать сложно. Вот только что они стояли здесь, и вот уже исчезли. Не привычная я всё ещё ко всем этим магическим штучкам. А привыкать надо. И уметь находить двух проказниц, доставшихся мне в дочки, тоже нужно.
Сосредоточившись, тянусь сознанием к падчерицам, пытаясь определить, где они. Раньше ведь получалось. Они тут, я чувствую. Просто… спрятались под очередным своим невидимым щитом. И, кажется, отошли немного в сторону. Прислушиваясь к себе, сужаю глаза, и перед моим мысленным взором проявляется картинка показывающей язык Эмелин и прыскающей смехом Каталины. Обе они какие-то полупрозрачные, но вполне различимы.
– Я всё вижу, Эми, солнышко, – усмехаюсь лукаво. И неожиданно даже для самой себя показываю проказнице язык.
Та округляет изумлённо глаза, и бросает на улыбающуюся сестру досадливый взгляд.
– А ты не верила, – шепчет Кати. – Я же говорила, что ведьма она самая настоящая, а не понарошку.
– Готова? – внезапно обнимает меня за талию Федерик, незаметно оказавшийся рядом.
– К чему? – опасливо уточняю я, повернув к нему голову. И что это он так удовлетворённо выглядит? Рад, что я действительно могу девчонок обнаружить?
– Как? Ты уже забыла? Мы в Анжерон отправляемся, жена. Идём, – он берёт меня за руку. И я внезапно ощущаю, как нас обоих накрывает пелена, похожая на ту, что я уже наблюдала во время задушевного разговора с девочками в коридоре. Кажется, мы с мужем теперь тоже невидимые.
Зато дочки стали для меня более различимы. Кати и Эми, получив разрешающий кивок отца, разворачиваются и, держась за руки, устремляются прочь из вестибюля. А Федерик увлекает меня за вслед за ними.
– А куда мы идём? – спрашиваю шёпотом, когда мы вчетвером оказываемся в примыкающем к вестибюлю коридоре.
– Увидишь, – улыбается муж загадочно.
И мне не остаётся ничего, кроме как молча следовать за ними тремя. Позади остаётся один коридор, потом ещё один, в который мы свернули. Нам по пути встречается парочка горничных, но они нас, конечно же, не замечают. А потом девочки останавливаются возле какой-то неприметной двери, будто прозрачной плёнкой затянутой. Мы с Федериком тоже подходим к ней. И муж, не отпуская моей ладони, свободной рукой чертит на дверном полотне какие-то замысловатые символы, после чего прикладывает к центру ладонь. Тихо щёлкает замок. И дверь открывается, являя нам темную лестницу, спускающуюся куда-то в непроглядный мрак.
Девочки смело заходят первые. И, спустившись на несколько ступенек, замирают ожидая нас.
Сочетание темноты и закрытого пространства я очень не люблю. Не до фобии, но всё же… мне в таких местах некомфортно. Вот и сейчас, переступив порог и став возле девочек, я чувствую себя весьма неуютно. Особенно, когда Федерик погружает всё во тьму, закрыв за нами дверь, и принимается чертить на ней какие-то светящиеся линии.
– Почему вам страшно? – спрашивает тихо Кати, и я чувствую её взгляд. Не только её. Кажется, они обе сейчас на меня внимательно смотрят.
Хочется отрицательно покачать головой и уверить, что со мной всё в порядке. Но я вовремя прикусываю язык. Поймут ведь, что обман. Не самый лучший способ добиться доверия.
– Когда-то в детстве мне довелось долгое время просидеть в темноте в маленьком закрытом чулане. И с тех пор я немного боюсь темноты, – признаюсь девочкам.
– А кто вас там закрыл? – удивляется Эми.
– Другие дети. Девочки постарше. Мы повздорили из-за того, что я не захотела делать, как мне велели. И они вот так вот решили меня проучить. Запихнули в чулан и закрыли, – рассказываю, наблюдая, как вспыхивают и гаснут последние заклинания на двери.
– И как вы выбрались? – это опять Эми. Впервые за время нашего знакомства она не ершится и разговаривает со мной без своей обычной неприязни. Как тут не сделать шаг навстречу?
Вот только я мало что могу рассказать.
– Услышала неподалёку шаги и позвала на помощь, – сообщаю обтекаемо. Не рассказывать же им о том, как я несколько часов орала в том чулане и плакала, а никто не слышал. Да и уточнить, что меня нашла уборщица, и всё это происходило в детдоме, я тоже никак не могу. Для девочек я, пускай и сирота, но Анна, аристократка в чёрт знает каком поколении, выросшая в собственном родовом замке.
