— Сплошное разочарование, — ответила Прюденс. — Я не смогла вызвать электрической машиной ни одного духа. Судя по всему, в моей новой теории есть изъян.
— Вероятно. Я нашла там шарф, принадлежавший одной служанке. Когда я приструнила ее, она призналась, что встречалась в этой мансарде поздно ночью с одним из лакеев. Думаю, стоны, которые слышала мисс Синглтон, можно отнести на их счет.
— Еще один довод в пользу логики и разума.
— Да, но совершенно тривиальное решение загадочной проблемы. — Она пристально взглянула на него. — Что произошло на террасе между вами и вашим кузеном? Надеюсь, вы не провоцировали его?
— Я потрясен вашим неверием в то, что я обладаю хоть каким-то тактом.
— Я уже несколько часов мечтаю с вами поговорить, — заметил Себастиан.
— Я узнал, кто владелец табакерки. Прюденс просияла:
— Благодарю вас. — В голосе Себастиана слышалось нескрываемое самодовольство.
— Я счастлива узнать такую новость и с нетерпением жду подробностей, но разве она имеет отношение к мистеру Флитвуду?
— Хозяин табакерки — Джереми. Прюденс остолбенела:
— И не думаю шутить.
Себастиан увидел, что кузен опять вошел в танцевальный зал и стал быстро протискиваться сквозь толпу. Лицо его было хмурым. Походка тоже выдавала, что он не в настроении.
— Боже милостивый, — ошеломленно прошептала Прюденс, проследив за взглядом Себастиана. — Джереми, похоже, расстроен.
— Да.
— О Господи! Завтра весь город будет знать, что вы с ним поссорились.
— Ссора между Джереми и мной не такая уж новость, Денси. Единственное, что может заинтересовать сплетников, — это слух о том, что мы с ним очень мило беседовали.
— Так и было? — с надеждой в голосе спросила Прюденс.
— Нет, — отрезал Себастиан, — не было.
Глава 11
Прюденс внезапно проснулась: что-то напугало ее. Сегодня впервые они с Себастианом легли до рассвета. Шумная светская жизнь и ночные бдения, благодаря ненасытному Себастиану, ни разу со дня свадьбы не дали ей выспаться. У нее возникло подозрение, что Себастиан привык не спать всю ночь. Похоже, он всегда ложился, когда уже рассветало.
Прюденс уже начала сомневаться, что вернется когда-либо к привычному распорядку — рано ложиться и рано вставать. Может быть, сейчас, когда она вышла замуж за Себастиана, ей придется привыкать к городскому образу жизни. Мысль о том, что она не будет спать все ночи подряд до конца жизни, ей не понравилась.
С минуту Прюденс не шевелилась. В голове путались обрывки сна. Она попыталась вспомнить, что ей снилось, но не смогла. Вроде бы тяжелые черные шторы, колышущиеся перед окном, которое выходило в бесконечную ночь. Но образ тут же исчез. И тогда она поняла, что лежит в огромной кровати одна. Она повернула голову — рядом никого.
— Себастиан, где вы?
— Я здесь, Денси.
Взглянув в сторону окна, она увидела неясный силуэт мужа. Он стоял спиной к ней, опершись рукой на подоконник. Прюденс села, облокотилась о подушки и потянулась за очками. Водрузив их на нос, она увидела, что Себастиан надел черную ночную рубашку. Он стоял и смотрел в непроглядную тьму сада и был в этот момент больше, чем обычно, похож на Падшего Ангела. Рядом с ним на подоконнике сидел Люцифер. Казалось, ночь так же притягивала кота, как и его хозяина.
— Не можете заснуть? — тихонько спросила Прюденс, зажигая свечу у кровати.
— Я никогда не сплю перед рассветом.
— Вот как? Значит, все в порядке?
— Да. — Голос прозвучал мрачно. — Ложитесь спать, Денси.
Прюденс и не собиралась его слушаться. Она подтянула колени к подбородку и обвила их руками.
— Можете поведать мне, о чем вы думаете. Пока вы будете стоять и глазеть в окно, я наверняка не засну. Мне становится не по себе.
Себастиан погладил Люцифера.
— Простите, что не даю вам заснуть. Прюденс улыбнулась:
— Ну, раз уж я все равно не сплю, почему бы вам не рассказать, о чем вы так напряженно думаете?
Он взглянул на нее:
— Да уж наверняка вы от меня не отстанете.
— Вот именно. — Прюденс уперлась подбородком в колени. — Вы размышляете о расследовании, правда?
— Да.
— Так я и знала. — Прюденс замялась. — Наверное, вспоминаете табакерку Джереми и стараетесь понять, как она оказалась в той комнате.
— Я в последнее время все чаще поражаюсь, как вам удается читать мои мысли.
— Однажды вы сами заметили, милорд, что мы мыслим похоже.
— Верно. — С минуту Себастиан молча гладил Люцифера. — Мне не дает это покоя, — проговорил он наконец.
Прюденс не нужно было объяснять, что он вернулся к теме расследования, — она это знала.
— Вам не дает покоя то, что в поле нашего расследования попал Джереми? Согласна. Это действительно странно.
После бала они с Себастианом подробно все обсудили. Себастиан рассказал ей о своей стычке с Джереми и о том, что тот отрицал какую-либо причастность к черной комнате.
— Днем я навел кое-какие справки. Оказалось, мой кузен не входит в разряд близких друзей Келинга. Он был в замке один-единственный раз, и именно в тот вечер.
— Кто вам это сказал? — спросила Прюденс. — Джереми?
— Нет, человек по имени Дархэм, который имеет обыкновение не пропускать вечеринок у Келинга. Он профессиональный прихлебатель, которого терпят в обществе только потому, что он умеет забавлять, вечно пытаясь всем угодить.
В голосе Себастиана послышалось явное презрение, и Прюденс грустно улыбнулась:
— Думаю, бедному мистеру Дархэму высшее общество отвело точно такую же роль, как и мне, так называемой Оригиналке. Пока нас считают забавными, нас терпят.
Себастиан быстро обернулся. Глаза его яростно блеснули.
— Вы, мадам, теперь являетесь графиней Эйнджелстоун. И не забывайте об этом. Вы созданы не для того, чтобы развлекать и забавлять общество. Наоборот, общество существует для того, чтобы забавлять и развлекать вас.
Его реакция на слова, сказанные как бы не всерьез, была настолько бурной, что Прюденс даже зажмурилась.
— Любопытная точка зрения, милорд. Поразмышляю над ней как-нибудь попозже. А сейчас позвольте вернуться к вашему кузену.
— Дело в том, — медленно произнес Себастиан, — что нам не к чему возвращаться. Нам известно только то, что Джереми был в замке, когда умер Рингкросс, и что его табакерку мы нашли в той черной спальне.
