поднимаете, – Сусанна погладила кошку и рассмеялась. – Если серьезно, то нет, я думаю не так. Вернее… Я не чувствую никакой натянутости, дискомфорта. Мне хорошо. Мне интересно. Даже если это окажется игрой, вы живете этой ролью. Продолжайте, пожалуйста.
– Я начал ездить по городу и добывать буквально с помоек редчайшие штуки. Молодежь стремилась отречься от поколения отцов и дедов, поскорее сбросить старые шкуры. Из деревень после войны приезжали работяги на пролетарские стройки века, на заводы. Краснопутиловский. Красный маяк. Красный треугольник. Красный… Красный… Ордена Ленина… Имени Октябрьской Революции… И я. С подлинником Висконти в саквояже.
Со временем у меня стало отчаянно не хватать места для предметов искусства. Часть я свозил на дачу. Часть выставил в госцинице. Хорошо, до пожара, как знал, перевез на хранение в начале дзевяностых одному надежному товарищу. А ведь могли сказать – спекулянт. Милиционеры с Центрального, те, что постарше, до сих пор считают меня скупщиком краденого, барыгой и вором.
Вкус изначально мне привили тетушки, что при театре, классический балет, музыка, книги, бабушка Фиса, и, конечно, покойный Н. Он развил во мне чутье. Заразил какой-то гонкой бесконечного самопознания и самосовершенствования. Я глотал книгу за книгой, учился ночами напролет, с Машенькой, а потом и с Боренькой на руках. Блеск Византии, гордыня венецианских дожей, плоды великих географических открытий…
Вы вот знали, Сусанна, чтобы попасть не-ученому в Публичную Библиотеку, о, сколько надобно было преодолеть? Да мне в ряды комсомола, наверное, было легче попасть. И да… Библиотекари обязаны были… "стучать". Кто и какие книги заказывал. И был список тем запретных. Скользких. Опасных.
Конечно, когда стали открываться "Березки" стало отчасти легче дышать. Тут уже я мог и приторговывать иконами и серебром с иностранцами. Но все равно по мелочи, с оглядкой.
Обмена валют, как сейчас, на каждом углу, в каждом отделении сберегательной кассы, не было. Помните, пани, у Мишеньки Булгакова, страшная вещь, скажу я вам, "накопления реализовать не удастся"? Европа умерла несколько раньше, чем я смог распорядиться моей… Хуссхусс, "нумизматической коллекцией". Так что и поныне в старых пиджаках, в саквояже, в картонках от шляп и ботинок я нахожу итальянские лиры, голландские гульдены и дойчмарки ГДР.
– Вы скопили колоссальную сумму, если пересчитать в доллары? Неужели все труды коту под хвост? Деньги не сделали вас богаче, вы даже не сумели ими распорядиться? Кризис и реформы оказались шустрее опытного перекупщика антиквариата?
– Ке бель э бо… Право, пани, ви чудесссно мыслице. Нет, бОльшую часть денег я сумел использовать в восьмидесятых, в перестройку, они не лежали мертвым грузом.
В той еще, прошлой, ленинградской жизни… Расскажу вам безделку, анекдот-с. Как мне удавалось отделаться малой кровью, сберечь жемчужины своей коллекции, почему их не конфисковали.
– О, да, расскажите!
– Режимы менялись. Новые поколения – новые элиты. Да, квяточка… Раза четыре или пять вашего покороного слугу призывали на суд человеческий, приходзили с ордером и дзелали описи… Отказать таким гостям я не мог. Но я использовал один трюк, который мне отлично помог. Милые дзеци, они же ничего не смыслили в искусстве. В авангарде или классике – не разбирались. От слова совсем. "Баба голая с крыльями – одна штука, мелкая ". Из списка пункт. Вот за хранение валюты я сесть мог, да. Три поколения родзились, страдали и умерли, чтобы появился я. Я учился танцам и музицировать. Читобы встать у станка?..
Ньец, у меня, как у горожанина, коренного лениградца, были и паспорт и трудовая книжка, стаж, всем было всегда вЕдомо, гдзе искать Сашеньку Заможского, я так и жил по прежнему, довоенному адресу, вплоть до двух тысяча одзиннадцатого. И работал тридцать лет и три года в гостинице. На одной и той же должности. Заведующий. Одна строка всего. А вот личное дзело, кто любопытствовал, открывал, чито они там прочитали?.. Национальносц. Судимосц. Неблагонадежный во всех отношениях тип.
Украдена картина из музея? Менты идут в госци к Саше. Картина действительно находится. Не та, конечно, ой, да тут она и не одна! Итак, мой трюк, спасший подлинные шедевры. Как говорится, гдзе темнее всего? Прямо под канделябром. Я всегда как дурак понавешивал всякой дешевой безвкусицы в толстых золотых багетах на самые видные места, чтобы в глаза бросалось. Не эксперту не понять. Вот за эти раззолоченные пустышки они хватались в первую очередь. А подлинные драгоценности свои я тоже никогда не прятал. Не делал тайников ни под паркетом, ни в дымоходе изразцовой печки. Менты скрупулезно все досматривали, но рабочий беспорядок на столе нечасто трогали. Так, мельком глянут, рисунки тушью, подумаешь, письма. А это были Бакст, Серов, Коровин. Посмейцесь, пани. Давайте посмеемся вместе.
Улыбается молодо и озорно, кивает и прячется за веер.
10.2 Волшебный Таз
Ди заявился забирать из ремонта Волшебный Таз. Его встретила миленькая девчушка, голова кудрявая, одетая во всё черное, с бейджиком "Мастерица Доля. Инженер второй категории". Она оценивающе глянула на клиента и затараторила – шарман! – отчаянно картавя.
– Здрассьте. Вы впервые у нас? Пожалуйста, заполните заявку.
– Нет, я пришел забрать мой шваркоуловитель Свенсона.
– Что?
– Нет, ну это – измывательство! Я требую, чтобы мне вернули мою вещь!
– Тише вы, зеркало сейчас в цехе тонкой настройки, не надо повышать голос.
– Ох, простите. Простите – это всё Джиммиуэлс. Там всех всё по два раза переспрашиваешь. Так когда?
– Вот вам квитанция, приезжайте завтра.
– Но я завтра не могу.
– Тогда приезжайте, как сможете. Хранение у нас бесплатно.
***
Молниеносная реакция спасла Ди от перелома ноги, а то и хуже – позвоночника: он успел вцепиться в дверные косяки, по-кошачьи избежав падения. Он поднял голову и увидел прикрепленный к потолку с обратной стороны от входа трогательный плакатик: «Осторожно!!! Ступенька!!!»
Прямо по ходу падения (то есть сейчас- видимый вверх ногами) стоял щуплый вихрастый парень и клеил скотчем еще одно объявление: «канфиренция по ЗОТС састаица ни в эту среду а в следующую». Рядом, на гвоздике, висел ключ странной формы с деревянным ярлыком: «Тайная Комната». ПоДИвившись и поставив себя вертикально, Ди обратился к пареньку:
– У меня сломался двуволновой выпукло-вогнутый шваркоуловитель Бернарда Свенсона.
– Эээ. Это не ко мне. Я не мастер.
– Как? Разве это не бюро ремонта? Послушайте, я был здесь, ну, неделю назад…
– Все вопросы – вот к ней.
С грохотом отворилась дверь, оттуда начал выдвигаться громадный старинный шкаф, послышался громкий крик:
– Слав-кааа! Помоги мне- эта дрянь, кажется, застряла.
После пяти минут 'давай, подтолкни!', 'давай, тяни!'
Слава и невидимая хозяйка мастерской затащили
