Кто заказал? Говори! Ты не сама это придумала!
— Не знаю, о чем ты!
— Правда?
Сунул руку в карман и повертел перед ее носом флешкой.
— Знаешь, что здесь, м?
— Что?
— Оооо, тут терабайты видео, как ты трахаешь несовершеннолетних мальчиков и подкладываешь под клиентов девочек. Здесь тонна информации, которую я просто, на хер, солью по всем соцсетям вместе с лицами клиенток и клиентов. Ты представляешь, что они с тобой потом сделают?
Ее лицо не просто побледнело, оно посерело. Стало пепельным. Стало невероятного пергаментного цвета. Губы поджались, и задрожал подбородок. Она не верит, и одновременно с этим все ее тело затряслось от ужаса.
— Блеф! У тебя не может быть такой инфы!
— Проверим? Ты же знаешь, как я умею дружить с нужными людьми!
— Что ты хочешь, подонок? Думаешь, я после всего этого возьму тебя обратно?
— На хер мне ты нужна и твой бордельник! Правду! Зачем тебе была нужна моя мать? Почему к тебе приходил Свободин-младший? Это он тебе заплатил за авантюру с Дианой?!
— Отпусти…ты делаешь мне больно!
Разжал пальцы, опуская ее на пол, но не давая даже пошевелиться.
— Откуда мне знать, что ты не наделал копий?
— Не наделал. Ты знаешь, что, если сказал, так и есть. Тебе придется мне поверить!
Покрутил перед ее носом флешкой.
— Говори!
— Свободин встретился со мной…ему нужна была моя помощь. После той аварии…если ты знаешь, о чем я. Отец лишил его наследства и выгнал из дома. Все свое состояние он переписал на Диану, на свою единственную дочь. Он возлагал на нее огромные надежды. Для того, чтобы вырасти снова в глазах отца, нужно было опустить Диану…для этого наняли тебя.
— Сука! Ублюдок! Хренов сукин сын! А моя мать?
— Ты все начал портить!
— Какая ему была, на хрен, разница!
— Ну а вдруг отец все оставит внуку….ты об этом не думал? Если Диана умрет, а еще и сделает аборт, разве это не решит все проблемы? Я тебе этого не говорила! Дай сюда флешку!
— Как? Как ты это провернула… с моей матерью? Где ты ее нашла?
— В подворотне. Причесала, приодела. Месяц ее готовила. За кругленькую сумму она бы и не на такое пошла.
Затылок больно кольнуло, и глаза наполнились слезами, сглотнул горечь и сухость в горле. Сука не увидит, что причинила мне боль. Слишком много чести.
— И… и где она теперь?
— В своей Тьмутаракани пропивает заработанное с собутыльниками. Хочешь, дам адрес?
— Нет!
— Ахахаха! Так я и думала. Знаешь…она спросила сколько. Ее даже не удивило, что это будешь ты.
— Посрать!
— Флешку отдай!
— Подавись! Но…если я не выйду отсюда целым, найдутся и копии, поняла?
Улыбочка пропала, и она выхватила флешку.
— Ублюдок! Иуда! Я ж тебя вырастила! Я тебя на груди своей грела!
— Спасибо, Маман! Отогрела хорошо и научила тоже. Так что я тебе даже благодарен!
— Что? Думаешь, Свободина тебе достанется? Никто не даст! Размечался! Такие девочки не для таких, как ты, уродов!
— Да пошла ты!
Направился к двери, выдыхая и чувствуя, как все тело горит, как отнимаются ноги и руки и…мне надо срочно. Мне надо немедленно к ней! В БОЛЬНИЦУ! Не дать убить нашего малыша! Моя девочка! Моя маленькая! Моя родная!
Глава 19
Люди мечтают и ждут чуда, потом разочарованно говорят, что чудес не бывает, а мечты не сбываются. Но просто хотеть — это ничтожно мало. Хотеть — не означает верить. Хотеть — не означает сделать. Хотеть — не означает ждать. У каждого есть такой человек, который готов исполнять наши самые сумасшедшие мечты и совершать во имя нас чудеса…И у каждого есть человек, ради которого мы готовы сами срывать звезды с небес и шить своими руками алые паруса, пусть даже исколов все пальцы ржавой иголкой. И знаете в чем истинное чудо? Когда тот, кто готов ради нас и тот, ради кого готовы мы — это один и тот же человек.
(с) Ульяна Соболева
В этот раз меня пытались не пустить. Но я же с деньгами. Пусть и с последними. На квартиру уже тоже нет. Завтра выселяться. Плевать. Я бы ради нее отдал все самое последнее. И деньги, и трусы, и жизнь отдал бы. Мне теперь казалось я окончательно понял ради чего я живу и вообще был рожден — ради нее. Для нее. Я просто принадлежал этой девочке и ждал, когда мы с ней встретимся. И это не любовь. Нет. Это моя жизнь. Я — это она. А она — это я.
И перед глазами снова наши первые дни…
* * *
И снова подняла на меня свои обалденно охеренные глаза с ресницами длиной с вечность. Как у нее это получается? Приподнять веки и посмотреть так, что внизу живота все скручивает спазмом и сердце дергается за грудиной. Она ниже меня на полторы головы. И кажется маленькой, и меня это почему-то прет. Дергается кабина лифта, гаснет свет. Темнота на несколько мгновений, пока не зажигается аварийное освещение. Довольно тусклое.
— Кажется, надо. Но не меня, а того, что мы тут застряли в девять часов вечера, и хрен его знает, достанут ли нас отсюда.
Она протягивает руку и жмет на аварийную кнопку.
— Похоже, отключилось электричество, — говорит довольно тихо. — Если это на районе, то скоро исправят.
— А если только в универе, заночуем сегодня здесь.
Она слишком близко ко мне, и я не пойму, почему меня сыпет всего мурашками. Мне нравится ее запах. Я вообще зависим от запахов. У меня просто зашкаливающее звериное обоняние. Я улавливаю малейшие оттенки ароматов и вони и всегда от этого страдаю. Могу блевануть, если смрад слишком отвратителен. А от нее как будто бризом, свежестью запредельной с легкой примесью сирени и ландышей. И меня от этого запаха рубит. Охренеть. Сам от себя в шоке.
— Нам кто-то поможет.
Выдыхает она и роется в своей сумочке в поисках телефона.
— Божееее! Я забыла свой сотовый в зале! С ума сойтииии!
Оооо, кажется, на моей стороне само провидение. Как очаровательно она нервничает.
— У тебя есть сотовый?
— У меня сдохла зарядка…, - вру я ей и незаметно жму на кнопку выключения сотового.
— Черт! И что теперь делать? — в отчаянии выдыхает.
— Ничего. Ждать, когда включат электричество.
Спокойно отвечаю я и продолжаю смотреть на нее.
Она молчит. Я молчу вместе с ней. Даю привыкнуть к себе. Чтоб, и правда, не боялась. Зачем мне страх? Силой я никого брать не собираюсь,
