нежному бархату.
— Оставь, — отмахнулся Марк. — Камзол испорчен, а мне ещё нужно встретиться с королём, прежде чем уйти.
— Но, может, твой наряд ещё удастся отстирать? — расстроено бормотал Элот. — Он же наверно очень дорогой? Он стоит не меньше моего месячного жалования.
— Больше, гораздо больше. Пусти! Хорошо ещё, что я успел выпить полкубка! Может, если передам его слугам прямо сейчас, они успеют что-то с ним сделать!
И он начал пробираться к дверям, по пути подозвав лакея с подносом. Тот поспешно приблизился и с ужасом посмотрел на расплывшееся на груди графа багровое пятно.
— Иди за мной! — приказал Марк, на ходу расстёгивая серебряный пояс и пуговицы. Выйдя из зала, он, не обращая внимания на находящихся вокруг придворных, снял камзол и протянул его слуге. Тот беспомощно взглянул на поднос в своих руках, а Марк просто перекинул камзол через его локоть. — Вели почистить! — приказал он. — И разыщи моих оруженосцев! Ты знаешь их? Пусть принесут мне из Серой башни другой камзол. Где я могу умыться и подождать?
— Для уставших гостей приготовлены спальни в южной галерее, ваше сиятельство, — сообщил лакей. — Полагаю, что оленья комната сейчас свободна. Там в нише есть кувшин, таз и полотенца.
— Я иду туда! — оборвал его Марк и, расталкивая попадавшихся на пути придворных, прошёл в коридор, который вёл в южную часть дворца.
Вскоре он оказался в узкой полутёмной галерее, украшенной тонкими резными колоннами, между которыми в узорчатых арках темнели дубовые двери. Толкнув одну из них, он вошёл в большую уютную комнату. На резном столе в подсвечнике горела свеча, а в углу светилась красноватыми угольками медная жаровня, распространявшая вокруг приятное тепло. Широкая кровать, занимавшая почётное место у стены, была застелена стёганным бархатным покрывалом, а полог над ней крепился золотыми шнурами с тяжёлыми кистями на концах. Стену украшал старинный гобелен со сценой охоты на оленя. Окинув мрачным взглядом всё это убранство, Марк решительно прошёл в глубокую тёмную нишу, где на столике стоял медный таз, в котором поблескивал начищенный кувшин, а рядом лежали стопкой белые полотенца из тонкого льна. Он бросил пояс с кинжалом на столик, налил в таз воду из кувшина, умылся и взялся за полотенце, когда услышал лёгкий скрип открывающейся двери. Вытирая руки, он вышел из ниши и увидел Кондара, который как-то странно улыбался.
— Я подумал, может, тебе нужна помощь, мой друг? — произнёс алкорец и тоже осмотрелся по сторонам.
— Чем ты можешь помочь? Отдашь мне свой камзол? — проворчал Марк, бросив полотенце на кровать.
Внезапно он поморщился и прижал ладонь к правому боку под рёбрами.
— Тебе плохо? — насторожился Кондар.
— Да, что-то кольнуло, — Марк пошатнулся и опёрся рукой о столбик балдахина. — Что ж я съел?
— Скорее, выпил, — подходя к нему, уточнил алкорец. — Это яд, который я подсыпал тебе в вино.
Марк судорожно вздохнул и согнулся, мрачно взглянув на него исподлобья.
— Глупая шутка, Кондар.
— Это не шутка, — возразил тот. — Ты давно должен был умереть, но тебе удавалось выжить. Даже Арб счёл тебя невиновным. Да и в этот раз растяпа Элот разлил вино, так что боюсь, того яда, что попал в твоё тело будет недостаточно. Мне придётся убить тебя собственными руками. Впрочем, я с самого начала хотел именно этого.
Он вытащил из ножен кинжал, но Марк немеющими пальцами перехватил его руку, удерживая её подальше от себя.
— Значит это ты, Кондар? Ты пытался убить меня, подставил собственного оруженосца, а потом Ортанта? Но почему? Что я тебе сделал? Мы никогда не были врагами!
— Ты посмел посягнуть на неё, на женщину, которая мне дороже собственной жизни, — глядя ему в глаза, заявил алкорец. — Ты преследовал её, загонял как зверя, а теперь и вовсе хочешь передать её Ликару, чтоб ее разрезали на куски и сожгли! Чтоб на её прекрасное лицо надели раскалённую маску, которая сожжёт его до костей! Ты этого хочешь? Ты заслужил смерть. И я убью тебя ради Изабо!
Он вырвал руку с кинжалом из слабеющих пальцев Марка и замахнулся, но тот вдруг легко увернулся и со всей силы ударил его кулаком в грудь. Кондар отлетел в сторону и, ударившись о стену, упал, но тут же вскочил, злобно скалясь и сжимая в руке рукоятку кинжала. Марк стоял возле кровати, выпрямившись и расправив плечи, на его губах появилась злая азартная усмешка.
— Мне даже не нужно брать в руки оружие, чтоб справиться с тобой, — заметил он.
— Ты… — зарычал Кондар, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалился Элот.
— Это что тут у вас? — поинтересовался он, свирепо взглянув на своего приятеля.
— Он напал на меня! — закричал Кондар, ткнув пальцем в сторону Марка.
— Но кинжал я вижу в твоей руке, — резонно заметил капитан и обернулся к графу. — Я не опоздал?
— Скорее, даже поторопился, — усмехнулся Марк и сел на кровать, оправляя кружевные манжеты рубашки. — Ты не дал мне поквитаться с ним за мою изрезанную руку, но самое главное он уже сказал. Не так ли, Лумор? Тебе не надоело валяться на полу, или ты нашёл там что-то интересное?
— В королевском дворце что, совсем не выметают пыль из-под мебели? — проворчал Лумор, выбираясь из-за кровати.
— Что… — опешил Кондар, глядя, как тот брезгливо отряхивает свою одежду.
— Он всё слышал, — кивнул Марк и обернулся к нише. — И не только он. Вам помочь, благородный энфер?
— Да отодвиньте же кто-нибудь этот чёртов стол? — раздался оттуда голос Ликара. — Я застрял.
— Сейчас, — заторопился Лумор, в то время как Элот вынимал кинжал из побелевших пальцев Кондара.
Наконец, Ликар появился в комнате, оправляя парчовый камзол, и Марк нехотя встал. Сурово взглянув на побледневшего как полотно Кондара, энфер произнёс:
— Я слышал и твои признания, сэр Кондар, и твои угрозы. Это ты пытался убить графа де Лорма по наущению Изабель Моро, которая приговорена великим альдором к смертной казни за государственную измену. Тем самым ты стал её соучастником. К тому же ты убил кавалера Альби, закрывшего собой графа во время первого покушения, а также пытался свалить свою вину на оруженосца Норана и на молодого графа Лануора. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Я ничего не буду говорить и не собираюсь оправдываться! — заявил Кондар. — Я действительно хотел его убить, — он с ненавистью взглянул на Марка. — Он предал великого альдора, шпионил за нами перед войной и передавал сведения в Сен-Марко. Он приносил ложные клятвы и тут же нарушал их. Он принёс нам большой ущерб и если б не ваша победа в поединке перед
