шпионить за нами некому и мы… ммм? Мы займёмся чем нибудь приятным. Ты не против? А, красавица моя? Ты же понимаешь, как я возбуждён, после такого веселья и мне надо успокоиться как то? Да и тебе тоже.
— Ты только о сексе думаешь, прямо зациклен на нём. А вообще, я тебе спасибо хочу сказать, мне никто такого праздника не устраивал. Данька, я и правда в сказку попала.
— Лариса, сладкая моя, люблю тебя, очень люблю. А вот ты мне доверять не хочешь, почему? А, Ларис? Я исправлюсь, поверь, не буду таким эгоистом.
— Почти верю. — Засмеялась она.
Только на кровать её положить хотел, телефон забренькал.
— Алло, здравствуй мам. Как там у вас дела. — Слышно как мелкие спорят, что то не поделили.
— Здравствуй Данечка, у нас всё хорошо. У вас как? — Поинтересовалась она. — Как Ларочка?
— Тоже нормально. Только из кафе приехали. Отдыхали немного.
— Хорошо. Приезжайте завтра к семи. У Алика и Саши День рождения. Ждать будем. — Пригласила она. Тут Алик на экране и Сашка. — Приезжайте Дань, приезжай Ларис.
— Привет Алик, привет Саш. — Лариса решила с ними поговорить. — Как у вас дела.
— Хорошо, хорошо! — Наперебой закричали мелкие. — Мы завтра именинники! Так нам папа сказал.
— Это хорошо. — Засмеялась Лариса. — Большие стали, скоро в школу пойдёте.
— Да, первого сентября. — Мама там им подсказала, что на следующий год. — Да, на следующий год.
Поговорили с мамой немного, и легли на кровать. Я задумался. Конечно, надо поздравить мелких, а идти не хочется к Голициным. Нет, я ничего не имею против мамы и мелких, а Петра не хочу видеть.
— Дань, ты о чём задумался? Погрустнел. — Лариса не понимает в чём дело, а может и понимает.
— Не хочу ехать на День рождения, вот не могу я этого Петра видеть. Он мать из семьи увёл. — Вздохнул я. — В прошлый раз, едва выдержал, когда он дома был.
— Ну-у-у, давай пораньше подарки отвезём а на праздник не останемся. — Предложила она.
— Слушай, а это мысль, отвезём пока господин Голицин на своей фирме и уедем. — Вдруг встрепенулся я, а потом решил приколоться. — Опять нестыковка, там Алик, а я боюсь он отбьёт тебя у меня. — Прижал Ларку к себе, она тихонько засмеялась.
— Даня, ты меня ещё к младенцу приревнуй.
— И приревную, я тебя к себе ревную, что уж про остальных говорить.
Внизу хлопнула дверь. Кто это? Отец или Римма? О, похоже Римма, каблучки процокали в комнату. Явилась, сейчас начнёт вынюхивать как ищейка, кто да что, да где, да с кем. Но я ошибся к моему удивлению, этого не случилось.
Даже за ужином вела себя дружески, не задевала Ларису, что нас с ней сильно удивило. Зато отец был хмур и невесел, хотя он старался и не показать этого, но я заметил сразу.
— Че занимались, молодёжь? — Как всегда поинтересовался он. — Или учились, учились и учились?
Тут я решил позлить Римму, немного щёлкнуть по носу.
— В кафе сегодня веселились. Караоке пели. — Ответил честно. — Посидели отлично.
— Повод был? Или так, без повода, для настроения просто?
— Повод был. Дело в том что пятнадцатого числа, Ларисе восемнадцать лет исполнилось, а она мне не сказала. Вот я решил сегодня пригласить её в кафе и, так сказать, отметить эту дату.
— Лариса? Ты почему не сказала нам ничего? — Отец даже есть перестал, мачеха тоже. — А ты почему промолчала? — Это к Римме.
— Я не помню, столько лет прошло. — Больше наверное не нашла что сказать. Вот чел. Удивишься.
— Ладно, с тобой я после поговорю. Лариса, подарок за мной. — Отец покачал головой. — Ещё и такие матери есть.
Римма промолчала, хотя этот камешек был в её огород. Лариса молчала тоже, только улыбнулась невесело.
— Мы завтра к Голициным поедем, у мелких День Рождения, мама пригласила и Сашка с Аликом тоже.
Отец заинтересованно посмотрел на меня, и мне впервые стало жаль его, я понял, что он всё ещё любит маму. Римма недовольно поджала губы.
— Хорошо, привет им, ребят поздравляйте. Интересно, наверное большие уже стали. — Вздохнул он.
— Большие, такие деловые. — Улыбнулся я, вспомнив как Алик смотрел на Ларису. — Алик уже девчонками интересуется. Лариса ему понравилась.
— Дети своего времени, что ж вы хотите, они сейчас с рождения и компьютеры знают и телефоны им отдай. — Отец покачал головой. — Да ведь, ты посмотри, прям на взрослых заглядывается.
Мы с Ларисой засмеялись.
— Ребёнок, детская любовь у него пока. Но, надо отдать ему должное, вкус у парня отменный, сразу всё почувствовал, дети они чувствуют, хороший человек или нет. — Отец тоже улыбнулся.
После ужина мы ушли с Ларисой в комнату, решили уроками заняться.
— Дань, ты не знаешь, что сегодня с Риммой? Такая довольная жизнью. — Лариса выкладывала учебники из рюкзака.
— Что с ней не знаю. Наверное к любовнику бегала, не зря же её дома не было. Тем более я заметил, отец сегодня невесёлый. Даже больше скажу, расстроенный.
— Ты считаешь, что она…?
— Да, Лар, скорее всего к Пал Палычу бегала. Жаль, что отец ничего не замечает. А может и замечает, да ничего не предпринимает. Молчит.
— Ладно. Меня сейчас беспокоит Ярик, затаился он, вынашивает месть. — Ни с того, ни с сего, вдруг сказала Лариса.
— Да что он с тобой сделает? — Засмеялся я. — Ты же как терминатор, сама его два раза в аут отправила.
— Не смейся Дань, может он морально решил меня раздавить. А это наверное ещё хуже.
— Ладно тебе. Ну что он может. На провокацию ты не отвечаешь, с кольцом тоже прокололись они. Не надо бояться, я тебя в обиду не дам. — Обнял её.
Она положила голову на грудь, такое счастье, но… в дверь постучали.
— Входите. — Пригласила она гостя, вернее гостью. Римма вошла.
— Милуетесь? — Понятен разговор, если с ехидства начался.
— Уроки учим. — Ответил я вместо Ларисы.
— Даниил, ты выйти можешь? Мне с дочерью поговорить надо наедине. — О-о-о, с дочерью? Странно, странно, ещё и дочерью назвала.
Я вышел, подслушивать не стал, о чём они там говорят, и так понятно. Сейчас доставать начнёт Ларису, всё ей в ней не нравится, или завидует чему. Красоте? Но и Римма для своих сорока хорошо выглядит. А ей сорок? Или меньше, вроде Лариса говорила что мать её в восемнадцать родила, значит тридцать шесть. Тогда что? За то что мама её не зовёт? Ну уж в этом сама Римма виновата.
Говорили они недолго, стукнула дверь в комнате Ларисы, Римма ушла. Я минут через пять зашёл к ней. Она сидела понурая.
