Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
наблюдать. Накануне отпуска Джин работала по многу часов, как одержимая, быстро и сосредоточенно, чтобы расчистить свой стол и заранее подготовить колонки для следующего номера. Кроме своих обычных текстов она собрала раздел с рецептами в честь Национальной недели супа и, отдавая дань грядущим холодам, сочинила легкомысленную колонку, воспевающую жилет. За материалом для садоводческой колонки пришлось обратиться в “Оуклэндс”, магазин садово-огородного инвентаря напротив церкви, и выведать у его владельца несколько сезонных советов, потому что сама она давно не занималась садом всерьез, не хватало времени.
Она оставила Рою Дрейку телефон их отеля в Лаймингтоне на случай, если что-то выяснится с пересадкой кожи, и он обещал незамедлительно сообщать ей любые новости. Доктор Ллойд-Джонс сказал, что в ее отсутствие вряд ли что-нибудь произойдет. Повязки у Матери А и Дочери будут сняты не ранее их возвращения из Леса Дина. На получение окончательного результата, вероятно, уйдет несколько недель. И все же Джин садилась в поезд на вокзале Ватерлоо неохотно, что совсем не соответствовало праздничному настроению, которое она пыталась внушить матери. А когда локомотив рванул вперед, она так тяжко вздохнула, что мать встревоженно взглянула на нее и спросила, не стало ли ей плохо.
– Нет-нет. Просто, как обычно, волнуюсь, не забыла ли чего, – сказала она.
– Поездка пойдет тебе на пользу. Ты слишком много работаешь в своей конторе. Вечно мотаешься туда-сюда.
Джин воздержалась от замечания, что без ее жалованья – следствия всех этих “мотаний” – никакой поездки бы не было. Она молча спряталась за свой блокнот и стала просматривать записи первых интервью с Гретхен, Говардом, Элис и Мартой, план лечебницы Святой Цецилии и собственные беглые заметки, сделанные с тех пор. Одна страница была разделена на две колонки, озаглавленные “Непорочное зачатие +/-:”
Сидящая напротив мать вязала очередную кружевную салфетку, и кружок цвета овсянки бойко крутился в ее руках, как глина на гончарном круге, и рос. У них дома их десятки, нитяные лужицы под каждой вазой, лампой и статуэткой, и вдобавок ими набит целый буфетный ящик.
Джин наблюдала за матерью, а та поглядывала на нее и тут же опускала глаза, в очках отражался свет и превращал их в слепящие зеркала, и вдруг Джин с ужасом поняла, что понятия не имеет, какого цвета глаза у ее матери. Наверняка когда-то знала, но уже много лет – если не десятилетия – они не смотрели друг другу в глаза по-настоящему.
Каждая видела, как другая переживает свои трагедии и разочарования, но Джин знала, что обсуждать их стыдно, что это проявление слабости, и поэтому разговоры матери и дочери всегда скользили по поверхности. Иногда Джин казалось, что они плывут по течению в опасно перегруженной лодке, и если только поднимутся волны, она тут же перевернется.
Мать отложила вязание, сняла очки для чтения и усиленно заморгала, чтобы переключить зрение на проносящийся за окном суррейский пейзаж: опрятные фермы, ухоженные изгороди и комковатая земля свежевспаханных полей.
Серые, с удивлением подумала Джин. Они серые.
Дорогая Дорри!
Мы с матерью приехали в Лаймингтон отдохнуть недельку. На открытке главная улица, наш отель справа, с колоннами. Сейчас тут не сезон и очень тихо, что нам как раз подходит. Тут есть симпатичная мощеная улица со старомодными магазинчиками, по ней можно спуститься к гавани, откуда открывается вид на остров Уайт. Мы часами сидим и смотрим на корабли.
Идти обратно вверх матери сложновато, но вчера какой-то старик на “бентли” сжалился над нами и подвез до отеля. С тех пор она только об этом и говорит. В понедельник мы ездили на автобусную экскурсию в Баклерз-Хард – это рыбацкая деревенька с очаровательными домиками, которые спускаются к реке. С погодой нам пока везет.
Огромные приветы Кеннету и близнецам.
Джин
Милая Маргарет!
Когда ты прочтешь это письмо, мы обе будем уже дома, но это неважно. Надеюсь, ты хорошо проводишь время в Лесу Дина, а Джемайма ведет себя прилично в гостях у Лиззи. Мы живем в городе под названием Лаймингтон, на краю Нового леса, который на самом деле очень старый. Когда мы ехали на поезде, мы видели в окно диких пони.
В нашем отеле живет кошка, а у нее есть собственное любимое кресло в холле. Если оставить дверь в номер открытой, она прокрадется внутрь и уляжется спать у тебя на подушке. Поблизости от нашего отеля полдюжины кафе, не меньше, и мы каждый день пробуем какое-нибудь новое. Но ни одно из них не сравнится с “Симпсонс” – или с домашним шпицбубеном.
Твой друг
Джин
К концу недели погода поменялась, с запада надвинулся атмосферный фронт, принеся холодный дождь, и Джин с матерью не выходили из дома. Они вставали как можно позже и, позавтракав, спускались в холл, где играли в рамми и читали подборку старых журналов. Там были и другие постояльцы, тоже отрезанные от внешнего мира из-за плохой погоды, но комната была просторная, а расстановка мебели – островки кресел с высокими спинками вокруг низких кофейных столиков, отделенные друг от друга обширными участками ковра, – не располагала к общению. По негласному уговору все садились на те места, которые заняли с самого начала, а друг с другом обменивались на ходу не более чем кивком или улыбкой, как бы показывая, что разделяют общее отношение к причудам английской погоды.
Среди преимущественно престарелых постояльцев были мать с дочерью лет на десять старше Суинни. Пожилая дама – пухлая и круглолицая, тугая на ухо и с совершенно спутанным сознанием. Дочь – худая, сутулая, с кожей, изуродованной экземой. Углы ее рта были опущены, а мешковатая кофта, неухоженные руки без колец и штопаные чулки красноречиво говорили Джин о самопожертвовании. В тишине холла, сквозь шелест журнальных страниц и шлепки карт о стол, доносились терпеливые ответы на одни и те же недоуменные вопросы. “Мы просто пережидаем дождь… Нет, мы уже обедали… Мы просто ждем, когда кончится дождь… Когда прояснится, тогда мы пойдем на улицу”, – говорила дочь, скребя обгрызенными ногтями пылающую кожу на руках.
Мать Джин, любившая прислушиваться к чужим разговорам и считавшая себя в полном праве комментировать услышанное, сказала:
– Надо ей перестать чесаться. Занесет себе инфекцию.
Женщина подняла глаза и покраснела.
– Мама! – с упреком зашипела Джин, вжимаясь в спинку кресла.
В комнате было так тихо, что большинство людей говорило исключительно шепотом, и отдельные не желающие себя сдерживать особы, к которым принадлежала и ее мать, оказывались в центре осуждающего внимания.
– Если всю неделю будет такая погода, мы можем с тем же успехом
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
