советских войск на захваченный плацдарм близ Керчи.
Положение остававшихся в Крыму немногочисленных немецко-румынских войск было безнадежно. «Крымский мешок» был завязан. Румынский диктатор Антонеску настаивал на срочной эвакуации своих войск. К такому решению склонялось и немецкое руководство. Во всех немецких и румынских военных и гражданских учреждениях началась предэвакуационная суматоха, не заметить которую было не возможно.
Жителям Крыма стало очевидно, что неделя, максимум месяц и Крым будет свободен. Очень скоро эти слухи достигли партизанского леса и вызвали ажиотаж у партизанского руководства. Показалось, что долгожданный час освобождения настал. Было принято решение создавать масштабное, «всенародное» партизанское движение.
Вот впечатления возвратившегося в те дни в лес из Сочи Леонида Вихмана:
«17.11.43. Вновь прибыл к своим друзьям в лес. Как здесь все изменилось: передо мной много полицейских, добровольцев, румын, словак и др. О том, что это партизан можно узнать только по красной ленте на шапках. В лесу тысячи семей…» [11, л. 1].
Яков Кушнир: «Несколько дней тому назад партизаны узнали, что Красная Армия закрыла Перекоп и этим завершила окружение немецкой группировки войск в Крыму на суше. У костров шли разговоры о соединении с Красной армией» [10, л. 1].
Казалось, что ничего уже не может остановить исторический ход событий и «остров Крым» вот-вот будет освобожден, но произошло непредвиденное. Части 17-й армии Вермахта смогли сохранить боевые порядки и, отступая с Тамани, раз за разом ставили артиллерийскую завесу и смогли почти без потерь эвакуироваться на Крымский полуостров. С приходом частей 17-й армии в Крыму оказалось 270 тысяч немецких и румынских войск. Это кардинально меняло ситуацию. Ни о какой эвакуации уже не было и речи. Поступил приказ Гитлера о том, что Крым должен быть превращен в крепость.
Партизанское командование и в Сочи, и в Крыму ничего этого не знало и в предвкушении скорого освобождения Крыма однозначно взяло курс на развертывание масштабного партизанского движения. Было принято решение принимать в партизаны всех желающих: и «чистых и нечистых».
Как потом проанализировали компетентные органы: из различных добровольческих батальонов в лес прибыло 105 человек. Примечателен их национальный состав: русских – 21, украинцев – 20, татар – 34, иных национальностей – 20.
Из воинских частей противника 62 человека: русские – 29, словаков – 24, украинцев – 4, белорусов – 1, других национальностей – 4 [24, с. 25].
В последний момент сорвался переход в лес армянских «добровольцев». Девять человек оккупанты расстреляли перед строем, а «добровольческий» батальон отправили куда-то в отдалённое от леса место.
Партизанские отряды возникали, как грибы после дождя.
Андрей Сермуль: «В сентябре 1943 к Македонскому пришёл молодой крымский татарин и сообщил, что в Коуше добровольцы убили немца-командира и решили уходить к партизанам.
Пришли в Коуш. В казарме, и правда, лежит убитый лейтенант. Пошли по следам и действительно встретили человек шестьдесят, все крымские татары, и среди них две женщины. Первое, что они спросили, правда ли что Мокроусова уже нет в лесу.
Сказали, что это правда. Рассказал о победах Красной армии под Орлом и Белгородом о том, что тех, кто хочет искупить вину и повернуть оружие против немцев партизаны преследовать не будут» [56].
«В Тавеле к партизанам решили перейти курсанты немецкой разведывательной школы. Наряду с курсантами и персоналом школы в партизаны хотели идти и многие местные жители. Всего человек сто сорок. Ночью кто-то из местных жителей стал убеждать Гвоздева, что всей этой публике верить нельзя и, что они повяжут партизан и увезут в гестапо. Гвоздев отказался брать этих людей в отряд и тогда к командованию обратился Николай Дементьев, который предложил себя» [30, с. 8].
Алексей Ваднев: «В лесу творилось что-то необыкновенное. Много гражданского населения. Бродят лошади, коровы, барашки. В кустах стояли повозки. Москалев дал мне прочесть приказ ЦОГ о моем назначении командиром отряда. Всем, кто может носить оружие, я приказал построиться. Из каждой деревни была сформирована группа. На весь отряд был один пулемет и мой автомат» [8, л. 63].
К ноябрю 1943 года в лесу уже было тридцать три партизанских отряда За три последних месяца 1943 года партизанами стало 5632 человека.
То, что в селах Крыма находится такое огромное количество боеспособного населения, поражает. Ведь все мужчины призывного возраста должна были находиться в армии. На мой взгляд, подобное положение, когда в селах Крыма к осени 1943 года каждое село выставило взвод, а то и роту, наводит на мысль о том, что мобилизация в Крыму была либо сорвана, либо прошла крайне не эффективно.
Вот воспоминания очевидца. «Началась война. В конце октября меня вызвали в военкомат (Ялта), но почему-то отпустили домой. Вызвали ещё раз, но на этот раз не пришла автомашина, а когда вызвали в третий раз, то стало известно, что немцы уже заняли Симферополь и мы оказались предоставленными сами себе» [32, л. 1].
Та же самая картина наблюдалась и в оккупированном Симферополе. «Прямо удивление берет: откуда столько молодёжи в Симферополе? Почему они не в Красной Армии или не в плену? Что они уклонились от военной обязанности – это очевидно» [13, л. 38].
Выводы могут быть следующие:
• Эвакуация населения проводилась в очень незначительных масштабах.
• Молодёжь, которая осенью 1941 года была непризывного возраста, за два года оккупации подросла.
• Весьма существенную роль сыграл тот фактор, что в Красную армию не призывались болгары и греки, которые считались потенциально неблагонадежными, но которые массово проживали в Крыму.
• В селах находилось огромное количество бывших военнослужащих РККА – вчерашних военнопленных, которые были легализованы и спокойно работали в немецких колхозах.
• Многочисленные дивизии 51-й армии, за исключением 172-й и 156-й никаких боевых действий не вели. После того, как они оказались в окружении, их личный состав, вне зависимости от их национальной принадлежности разбежался по селам.
Непосредственно в Крыму высшая власть в лесу в этот период принадлежала уже Центральной оперативной группе (ЦОГ), которую возглавлял уже не Николай Луговой, который подобно мавру в классической пьесе, уже сделал свое дело, а один из секретарей Крымского обкома партии Пинхус Ямпольский. Начальником штаба был назначен гвардии подполковник Василий Савченко, его заместителями подполковник Александр Аристов и майор Семен Оссовский, все они специально прибыли из Сочи. Николай Луговой стал начальником политотдела ЦОГ. Все перечисленные фамилии новых членов ЦОГ ничего не говорят читателю, так все эти люди – представители спецслужб различных ведомств.
Стремительный рост числа отрядов потребовал новых структурных изменений. Высшим по статусу боевым подразделением в составе ЦОГ стала бригада, которых в лесу уже было шесть.
1-я бригада
