видно. А ещё там полно детей.
Я оглядел сияющую Аледо и мстительно потребовал:
— И раз уж ты слишком взрослая для сладостей, то верни их, нечего зря портить.
Аледо ойкнула:
— Ой, как здесь шумно, ничего не слышно!
И быстро-быстро шмыгнула за спину стражника.
Едва они ушли, я коротко кивнул Шандри:
— Благодарю, старший.
Теперь фыркнул он:
— Надолго ли я старший? — фыркнуть у него отлично вышло, даже невзирая на то, что он использовал мыслеречь. — Теперь тебе слишком тесно в нашем Поясе. Каждый день здесь это лишь напрасная трата твоего потенциала. Ты вернул себе юность, но она истекает сквозь пальцы с каждым днём. Я бы даже рискнул и вызвал Стража, если бы не сомневался в том, что он относится к фракции твоих благодетелей.
Я так же воспользовался мыслеречью:
— Рискнуть? Фракции среди Стражей?
Нет, я и сам после разрушения Академии, в городе Тысячи Этажей решил, что у Стражей не всё так гладко, как кажется простым людям, но хотелось бы услышать и мысли Шандри об этом.
Но он не успел мне ответить, гул трибун заглушил громоподобный голос, накрывший всю Арену:
— Вольные идущие, жители пяти наших фракций и особенно жители города Меча, живущие под рукой Ордена Небесного Меча. У нас с магистром Ордена возник спор, и я хочу, чтобы вы все знали — никакого нарушения с нашей стороны нет. Правила турнира не запрещают принимать под свои флаги участников. Даже сейчас, когда участники уже вышли на Арену, любой из вас может присоединиться к ним и выступить под флагом любой из фракций.
Я перевёл взгляд на ложу магистра.
Он не сидел с улыбкой, как раньше. Был на ногах, стоял рядом с парапетом, поджав губы. Левей него стоял ещё один старик. Шандри представлял мне его. Болайн Дизир. Глава клана Дизир.
Нет никаких сомнений в том, что это его голос разносится над Ареной.
Впрочем, через миг я услышал и голос магистра. Он кивнул и тут же раздалось:
— Подтверждаю. В правилах турнира есть пункт о вольных участниках, и клан Дизир решил им воспользоваться. Не так давно им не хватило своих сил на то, чтобы доказать, что они сильнее Ордена. На этот раз они решили прибегнуть к заёмной силе. Ничего достойного я в этом не вижу, надеюсь, Небо видит, на какие только жалкие уловки не идут некоторые из идущих к нему в попытке получить немного пустой славы.
— Говори-говори. Но уж не Ордену бросаться словами о жалких уловках. Решил бы я сегодня принять под свою руку даже вольных идущих, которые не принадлежат ни одной из наших фракций, если бы в моём сердце не горела жажда мести за родного брата, его жену и ещё двух братьев, погибших от руки безумца из Ордена?
Магистр заложил руки за спину, чуть качнулся вперёд-назад и ответил на всю Арену:
— Я уже принёс извинения за Толу. Он и впрямь обезумел. От горя.
— И не нашёл ничего лучше, чем напасть на невиновных! Мой брат Тиотий занимался только делами города. Его жена никогда и не знала, что такое меч, она была алхимиком! И он убил их! Убил в спину, подло, не дав даже шанса на честную схватку.
— А что же твой названный брат Арик? Тот, кого называли Незримая Смерть? Он у нас тоже невиновный?
— Я не буду отвечать на твою провокацию, Хорит.
Я едва не засмеялся. Только то, что сейчас был самый неподходящий момент для подобного и удержал меня. Но всё же, как забавно, что на третий год жизни в Ордене, став его управителем, я, наконец, узнал имя магистра своего Ордена. И от кого? От врага!
Забавно. Жаль, что момент сейчас совершенно незабавный.
— Вместо этого я скажу тебе, магистр Ордена, что называет себя праведным, но принёс только горе на наши земли, я скажу тебе, что сегодня я привёл юное поколение клана Дизир для того, чтобы поквитаться с тобой и твоим гнусным Орденом.
— Юное поколение Дизир? Я, конечно, стар и глаза мои уже не те, но кто это стоит там внизу? Дизир? — магистр захохотал, хохот его был ещё громогласней, чем голос, техника разносила его смех над всеми трибунами, заставляла пригибать головы Закалок и даже некоторых Воинов. — Дизир нынче так ослабли, что не могут победить своими силами на турнире, и наняли наёмников. Позор!
Болайн хмыкнул, пренебрежительно махнул рукой:
— Лай, старый пёс, пока ещё можешь.
Кто-то рядом со мной охнул. Я и сам покрутил шеей. Одно дело бросаться скрытой в словах желчью и упрёками, другое дело перейти к прямым оскорблениям. И где? Когда? В центре земель Ордена, на турнире, который мы проводим.
Этот Болайн себя что, бессмертным возомнил?
Видимо, не у одного меня возник такой вопрос, потому что комтур Ловер вскинул руки, заставив сиять напротив себя обращение к Небу, и выкрикнул, разнося свой голос над всей Ареной, мои мысли буквально слово в слово:
— Так ли должен вести себя гость? Или ты впал в маразм, старый дурак, и решил, будто бессмертен?
Тот лишь расхохотался, вскинув руки:
— Слышали, жители города, что сейчас именуется городом Меча, слышали гости турнира? Те, кто стоит за спиной магистра Ордена, его правые руки, не стесняются угрожать смертью! Как низко они пали!
Ловер заскрипел зубами, явно готовясь ещё что-то сказать, но его ухватила Ольма, в буквальном смысле слова ухватила за руку, сбив ему технику и заставив исчезнуть обращение, которое усиливало его голос.
А вот голос Болайна продолжал греметь над трибунами:
— Что значит гость? Эти земли не принадлежали изначально вашему Ордену! Эти земли принадлежали тем, кто стал носить имя Дизир, дав нам право именоваться кланом.
Теперь магистр махнул рукой:
— Мир идущих к Небу, особенно мир наших Поясов, которые часто называют тюремными, жесток. Здесь всё решает сила. Когда-то и сами Молд получили эти земли силой. Так чего же они, получив размен той же монетой, продолжают рыдать спустя столько лет?
Один из тех, что сидел в ложе высоких гостей во втором ряду, за спиной магистра, и улыбался до этого, вдруг вскочил и закричал. Гораздо тише, чем разговаривали между собой магистр и Болайн, только острый слух Предводителя Воинов позволил мне различить его слова, которые он вопил во весь голос:
— Кто рыдает, лживый пёс?
Его тут же ухватил за плечо ещё один гость. В
