Книга Научите своих детей - Иван Фабер

Произошла небольшая пауза, Бен несколько раз сжал и разжал нос, затем утёр подступающие к выпаду из глаз слёзы:

– Моя жена погибла! – слегка повысив голос, выкрикнул он. Сказанное эхом разнеслось по зале. – Как только Лилит повторила те самые слова, я мгновенно вылетел из самолёта и пересел на другой, обратный, дабы убедиться, что она врёт. Господи, я так надеялся, что это была какая-то шутка, пускай злая – зато я бы мог вернуться домой, где хоть и редко, но с таким теплом проводил свою жизнь, ибо иного такого места в моей жизни больше нет. А сейчас что?.. Сейчас всякое место для меня потеряло ценность.

Он уже рыдал, не сдерживая слёз.

– И вы не представляете, насколько жестока была та ситуация, в которой она предалась Богу. – Он резко вскинул руку в сторону Поулсона, после чего все присутствующие уставились . – Этот человек рассказал мне, что случилось – он приехал в наш дом, когда я заливал горло алкоголем, ибо как по-другому пережить ту ненависть к неизвестному, из-за чего я потерял свою любовь, я не знал. Именно он занимается следствием по убийству моей жены! – Он обратился к Тому, повернувшись лицом. – Мистер Поулсон, вы дали мне гарантию того, что зло будет наказано. Спасибо вам большое.

– Чёрт! – сквозь зубы процедил Томас так, что коллега, ошарашенно стоящий сзади его услышал.

«Имя было лишним, Бен»

Вся толпа одобрительно глядела на Тома и Марвина, были еле слышны разговоры, вероятнее всего, обсуждающие их присутствие.

Мгновенно сориентировавшись, Томас сорвался в сторону выхода, сквозь толпу прихожан.

– Куда же вы, мистер Поулсон?! – выкрикнул ему вслед Бенджамин, но Том не обратил на это ни малейшего внимания.

Марвин устремился за напарником, попутно выдавая невозможные для восприятия слухом фразы, очевидно, вопросительной интонации.

Всё произошло именно так, как и планировал Томас – очевидно, что лица, заинтересованные в любой, достоверной или нет, информации, теперь висят на хвосте у детектива, зная его внешность и имя. Теперь осталось лишь привести их к третьему, ныне покойному, действующему лицу того рокового дня.

Высвободившись от тесноты толпы прихожан, Томас подлетел к автомобилю, мигом открыл дверь, врубил задний и выскочил на проезжую часть. Дав Марвину долю секунды на приземление рядом с собой, он посмотрел назад – несколько человек, как и предполагалось, являющиеся работниками СМИ, тоже вывалились в сторону парковки.

– Куда теперь? – спросил Додсон, повсеместно вникая в запланированное Томом.

– Попытаемся оторваться от них, – сказал Поулсон, вдавив педаль в пол.

Через полчаса катания в определённой местности, Марвину всё же было достаточно убеждений, чтобы направиться на Остинское кладбище.

Томас думал – он имел возможность в последний раз увидеть Алису, перед тем как её образ окончательно выпадет из этого материального мира, однако же предвкушение того, что его план будет выполнен, бороло эту тоску – иногда было отвратительно признать то, на что он разменивает подобные, дорогие сердцу, моменты. Но его мотив, его кредо заключалось лишь в каре тех, кто по его, «объективному мнению», вообще заслуживал смерти.

Сейчас всё зависело от изобретательности и ума тех, кто взялся их преследовать – Том нервничал, но был уверен, что всё таки привёл, будто Нильс, крыс за собой – благо они не будут погибать, а лишь наполнят свои пустые информационные желудки новыми сведениями. Хотя, это была лишь перестраховка – люди и так, и так должны были узнать о смерти Даниеля.

Наихудший итог, который мог на костях выпасть детективу – если Йозеф вдруг, перед самой конференцией, решит запретить говорить о смерти второго человека, а журналисты до этого не сумеют побывать на похоронах Хьюза.

«Как же это бесчеловечно» – поймал себя на безразличии к горю Ребекки Том. С этим делом он всё чаще замечал, что ради выполнения своей цели, будто навязчивой идеи, мании, он готов был перейти все границы, не обращая внимания на обстоятельства вокруг, игнорируя человечность, будто её совсем нет.

«Но ежели она желает справедливости, ей придётся терпеть происходящее – месть должны подавать холодной »

Кладбище мученика Пауло резко отличалось от предыдущего – находилось оно совсем на окраине, калитки и ограды его были ржавыми от времени, кое-где и вовсе разбиты. Газон не выглядел ухоженным, если он вообще был – здесь всё поросло сорняком. Накренившиеся плиты и деревянные кресты – всё это было наврятли кому-то нужно. От главных, полузакрытых на защёлку, ворот, помимо просёлочной дороги для машин, шла небольшая, застеленная белой растрескавшейся плиткой дорожка. Вела она к небольшой церквушке при кладбище. Место было антагонистично предыдущему, что посетили детективы.

– Просто, по-людски, – сказал Марвин, открывая входные ворота.

Машин на территории рядом не оказалось – даже катафалка – по всей видимости, никого, кроме должного священника и матери самого погибшего, здесь не было.

Двери церкви были закрыты. Том аккуратно постучал костяшками пальцев, прежде чем открыть скрипучую, растрескавшуюся лаком, высокую дверь.

Внутри никого не было, кроме женщины, сидящей на ближайшей к стоящему у алтаря закрытому гробу скамье. Голова её была наклонена – она то ли не обратила внимание на появившихся, то ли не услышала их прихода – узкие плечи, прикрытые поверх чёрной блузы тёмной вуалью. Она тихо, но выразительно, искренне плакала, что слышно было даже сквозь скрип и стук дверей, а также звуки шагов по каменному полу – эхо разносило всё, но этого плача касаться не смело.

Марвин шёл впереди, Томас старался держаться ближе к выходу – видеть парковочные места, чтобы, в случае чего, убедиться в присутствии тех, кого он так ждал.

– Миссис Хьюз, – Додсон аккуратно подсел к женщине, приобняв одной рукой, – это я, Марвин.

Ребекка подняла заплаканное лицо на детектива, всматриваясь ему в глаза:

– А, мистер Додсон. – Она вновь опустила голову.

– Мы с моим напарником, Томом Поулсоном, решили тоже попрощаться с Даниелем. Вы не против? – Марвин указал на Тома, который тотчас поспешил к первым скамьям.

– Конечно нет, – ответила женщина, всхлипывая.

– Миссис Хьюз, – обратился Том к женщине, – примите мои глубочайшие соболезнования.

Том говорил без единого намёка на лицемерие, но это всё равно не помогло убитой горем обратить на него внимание. Посидев так около минуты, Том ощутил еле-слышимый шум мотора автомобиля.

«Они здесь»

Наверняка они ненамного просунут свой нос в эту церквушку, полностью не появляясь на виду