Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
спецназ ополчения Славянска. Направляемся к военному коменданту Донецка. Кстати, вас представляться не учили?
– Что здесь делаете? – он сделал вид, что не услышал замечание, – Славянск вон там, – он ткнул рукой на северо-запад. – Я, что непонятно сказал, документы предъявите.
– Мы только что из рейда с той стороны и, естественно, с собой документов не имеем. Неужели это непонятно. Дайте нам сопровождение и сообщите Захарченко.
– Значит, документов не имеете. Так, так,– он выразительно скривил морду лица, приосанился и картинно положил руку на рукоять пистолета. – Кто такие неизвестно. Возможно, шпионы или диверсанты.
– А, вы-то, кто такие, что тут стоите и свои порядки устанавливаете? – От мимолётной злости хрустнули кулаки. – Что-то на бойцов вы не больно похожи. Слишком сытые, чистые и наглые.
– Разговор окончен, – повысил «лощёный» голос, – вы задержаны до выяснения. Сдайте оружие
От вида этого морального убожества злость прошла, и мне стало смешно:
– Послушай ты, потешный деятель тыла. Ты ничего не попутал? Неужели со своими пукалками ты хочешь задержать бойцов, которые со счёта сбились считать дохлых укров.
– Сопротивляться вздумали?! Сердюк, Мироненко, Типко, ко мне! – завопил «лощёный» дурным голосом, дрожащей рукой пытаясь вытянуть пистолет.
Невольно злость вернулась. Я смотрел на этот подлючий хохляцкий балаган и копил в себе ярость. Формально они проявили бдительность, а, по сути, издевались и глумились. Надо проучить.
Набычившийся «лощёный» и его холуи взяли меня в полукольцо, передёрнули затворы и подняли стволы. Не обращая на них внимания, я сделал знак Рокки, чтобы он не вмешивался, и постучал по микрофону:
– Здесь Бор. Хоттабыч, тут у моста, что возле цирка, непонятки возникли. Какие-то клоуны под ополчение вырядились и документы посмотреть наши желают. Придётся тебе подъехать и предъявить им вместо документа аргумент. Остальные тоже подтягивайтесь.
Я сложил на груди руки и, молча, стоял в окружении вооружённых и истошно орущих хамов, когда из-за поворота выползли танк и БТР. Они проехали чуть вперёд, развернулись на дороге и опустили стволы, к ним присоединился пулемёт Рокки.
«Лощёный» совсем сомлел от страха, у него согнулись в коленках ноги, открылся рот, и перекосило на носу очки, а его мордоворотов с дороги как ветром сдуло.
– Брось пистолетик, а то уронишь. – Я выдернул из ослабевших рук пистолет, сдёрнул и раздавил ногой очки, потом взял его за воротник и встряхнул:
– Хамам оружие вредно для здоровья. И глаза скрывать не нужно. А теперь слушай сюда, недоразумение природы. Быстро убирайся с дороги со своими придурками, а то проедем по вам и даже не заметим. Пока вы, твари, между завтраком и обедом в центре Донецка, развлекаетесь и глумитесь над нормальными людьми, настоящие бойцы насмерть стоят на блокпостах. Гэть отседова, мразь. И моли бога, чтобы я тебя нигде и никогда больше не встретил. Очень сильно пожалеешь, вплоть до летального исхода.
«Лощёный» робко сжался в комок и мигом исчез с глаз. Мы погрузились в машины, и колонна прежним порядком двинулась дальше. Мимо медленно проплывали дома и деревья, и вдруг справа открылся просвет, в котором за чёрной вязью вмурованной в кирпич ограды показалось белоснежное строение православного храма, явно старой постройки в строгом стиле без архитектурных излишеств. Меня будто что-то под руку толкнуло:
– Здесь Бор, – произнёс я в микрофон, – притормозите у храма.
Дитрих понимающе кивнул и встал у обочины. Я выбрался из машины и шагнул в сторону церкви. В чистом просторном дворе возле резного колодца стоял священник и крестил вслед двух отошедших от него женщин. Я направился к нему. Он увидел меня и стал дожидаться, когда я подойду.
Передо мной стоял крепкий высокий человек пожилого возраста с густой с проседью бородой и шевелюрой. Его тёмные глаза отражали вековую мудрость всех его предшественников. Он, молча, стоял и внимательно смотрел, заранее зная, что я ему скажу.
– Благословите, отче, – и я склонил голову.
Он кивнул, положил на мою голову руку и тихо проговорил:
– Храни тебя господь, сын мой. Что привело тебя в храм?
– Грешен я, батюшка, и велики грехи мои смертоубийства.
– Исповедоваться желаешь?
– Нет, отче, не готов я. Не постился, не раскаялся, по пути заехал. Совета прошу и благословения. Не по злой воле убиваю, а по зову долга защищаю землю и народ от нашествия чужаков, что глумятся над верой и памятью предков.
Священник озабоченно вгляделся в мои глаза, ненадолго задумался, потом взял меня за локоть и подвёл к паперти.
– Этот храм во имя святых Петра и Павла сто семьдесят пять лет стоит на этом месте. Трижды его пытались разрушить люди злые и неверующие, но господь не попустил. Он стоял, стоит и будет стоять на этой земле, как оплот веры и памяти. И ты также крепкой ногой стой на земле. Грех твой велик, но господь милосерден и справедлив, ибо сказано: «Нет больше той любви, как положить душу за други своя…». Зло вошло в наш мир вместе с грехопадением праотца Адама и вместе с убийством Каином брата своего Авеля. И повлекли они за собой бесконечную цепь насилия. Однако сказал наш святой покровитель апостол Павел: «Станьте, препоясав чресла ваши истиною, облекшись в броню справедливости, обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым можете угасить все раскалённые стрелы лукавого, и шлем спасения возьмите и меч духовный, который есть Слово Божие». Отриньте неслышный зов лукавого, обратитесь к господу и спасётесь. Ибо сказано: что было, то и будет, и нет ничего нового на земле. Именем господа нашего отпускаю тебе грехи твои. Ступай и больше не греши.
Он перекрестил меня, я приложился к его руке, повернулся и… Все мои бойцы стояли рядом с непокрытыми головами и внимательно слушали. Потом они по очереди стали подходить к священнику за благословением и отходили с посветлевшими лицами и расправленными плечами.
Один Стингер стоял в сторонке, и его лицо выражало высшую степень растерянности и отчаяния. Потом он махнул рукой и подошёл к священнику:
– Святой отец, я мусульманин, уместно ли мне просить благословения у христианина?
– Не бойся, сын мой, бог наш Творец Небесный един для всех людей и всё видит. А обе веры наши от прародителя Авраама. Благословляю тебя воин и отпускаю грехи. Иди и не греши.
Такого счастливого лица, как у Стингера, я давно не видел. К своему БТРу он летел, как на крыльях.
– Хорошо, что мы здесь остановились. Не часто встретишь мудрого человека. И лицо у него доброе, и морщины от пережитого, – произнёс Рокки, устраиваясь на своё место. – Послушал его, и на душе сразу
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
