Просто, вспомнил актера Шона Конори, который играл в культовом голливудском фильме «Горец». Это привет из моей прошлой жизни. Здесь то этот фильм еще не сняли пока. И не скоро еще это случится. У Бена данное прозвище никаких возражений не вызвало. Он же у нас был шотландцем. Точнее говоря, его предки когда-то давно переехали из Шотландии в Австралию. Поэтому мой ведомый мою шутку не понял. А позывной Горец ему понравился. Хотя на Шона Конори наш Бен совсем не похож. Он у нас коренастый, блондин с приятным и мужественным лицом. Но я почему-то про фильм «Горец» сразу вспомнил, услышав в первый раз фамилию своего ведомого.
Но отставим в сторонку моего ведомого. Сейчас меня поразила совсем другая картина. Японский эсминец, который совсем недавно бодро шел по волнам, нарезая зигзаги и ведя огонь по нашим самолетам. Он умирал. Быстро и неотвратимо. В дыму и пламени. Корма у него отсутствовала. Ее не было. Как-будто гигантский монстр типа «Годзила» взял и откусил здоровенный такой кусок от вражеского корабля. И сейчас японский эсминец быстро уходил под воду, окутавшись дымом, паром и пламенем. Тонул кормой вперед. Очень быстро тонул. Нос эсминца на моих глазах поднялся из воды почти вертикально вверх. Охреносоветь! Как? Что? Что с ним случилось? Неужели, это я сделал? Но как? Начинаю расспрашивать своего ведомого.
— Командир, ты начал стрелять по тому японскому кораблю! — захлебываясь от восторга стал рассказывать Бен Конори. — А там какие-то бочки стояли вдоль борта. Я еще удивился, зачем ты туда стреляешь. Мы же хотели по зениткам отстреляться? А ты с кормы начал. Я даже стрельнуть не успел, когда это произошло!
— Что произошло?
— Взрыв! Там такой сильный взрыв случился! А потом еще один и снова, снова! И еще несколько раз грохнуло потом! Это что те бочки взорвались?
— Бочки? Какие бочки?
— Черные! На корме эсминца стояли, по которым ты стрелять начал, Командир!
— Ага, значит, я выстрелил по тем бочкам, и они взорвались?
— Угу! Рвануло со смыслом! Как бомба! Я сам видел! И после этого «япошка» стал тонуть! Очень быстро! Да, ты и сам видишь? Конец ему! Ты его сделал! Кто бы мне такое рассказал, я бы ему не поверил!
— Да, я такой! — произношу я, завершая наш диалог с Беном Конори.
Кажется, я начал понимать, что здесь и сейчас случилось. Помните, те бочки? Черные! Вот! Я вспомнил про это, как только их увидел на корме вражеского корабля. Я тут недавно ради интереса полазил по британскому эсминцу «Вампир», который зашел в Порт-Морсби. Эсминец стоял у причала, а я мимо проходил. Были у меня дела служебные в порту. И мне так вдруг захотелось посмотреть вблизи на этот боевой корабль. Я же их только издалека раньше и видел. В основном, из кабины самолета, летящего на высоте птичьего полета. Кстати, тут моя популярность сыграла свою роль. Вахтенным офицером на «Вампире» в тот момент был Томас Прайс. Он был еще и старшим помощником капитана корабля. А вот самого капитана тогда не было. Сошел на берег по каким-то делам службы. Значит, Томас Прайс там тогда и был главным офицером на корабле. Он меня узнал. Хорошо быть популярным персонажем. Мои портреты сейчас по всей Австралии найти можно. Вот старпом меня признал и пригласил на свой корабль. А потом устроил мне по нему экскурсию. И рассказал много чего интересного. Вот там на корме «Вампира» я увидел похожие бочки, которые тоже вдоль борта стояли. Сначала то я подумал, что это запасы топлива или машинного масла. Но Томас Прайс, отсмеявшись над моими сухопутными предположениями, меня просветил, заявив, что это никакие не бочки с топливом, а настоящие глубинные бомбы. Которые команда эсминца использует для борьбы с вражескими подлодками. Никогда бы не подумал, что эти бочкообразные штуки могут быть бомбами. Совсем они на бомбы не похожи. Но реальность такова. И я как-то очень внезапно вспомнил про ту экскурсию на британском эсминце, когда пикировал на цель. Когда увидел похожие бочки на корме японского эсминца. Ну, а дальше уже дело техники. Одно (или не одно) попадание моего снаряда привело к детонации всех глубинных бомб. Неудивительно, что после этого корму вражеского корабля оторвало нафиг. Эсминец — это вам не линкор. У него брони нет. У данного типа кораблей другие фишки имеются. Скорость и маневренность. А броня его тормозить будет. Поэтому те взрывы и стали фатальными для японского эсминца. Кстати, пока мы разбирались с эсминцем, американские пикировщики смогли добиться попаданий трех бомб в японский транспортный корабль. Этого оказалось достаточным, чтобы он начал тонуть. В принципе, миссию мы выполнили. И даже перевыполнили. Если учесть потопление сразу двух кораблей противника. Мы то изначально планировали только один аэродром обработать. А оно вон как получилось. При этом наши совокупные потери нельзя было назвать большими. Только три американских пикировщика «Баньши» были сбиты огнем зенитной артиллерии. Еще два получили повреждения, но смогли дотянуть до базы. Из наших «Динго» ни один не был сбит. Сухопутные зенитки японцев стреляли не так точно, как морские. Поэтому только один Р-51 отделался парой пробоин в левом крыле. А остальные не получили ни одной царапины. Кстати, у меня в фюзеляже истребителя авиатехники потом насчитали шесть пулевых пробоин. Значит, все же задели меня тогда зенитчики с того эсминца? Задели, но не сбили. Эх, нравится мне этот «Динго»! Прочный истребитель вышел у австралийцев. Какой-нибудь «Зеро» от всех этих попаданий вполне мог загореться или развалиться на куски. А моему Р-51 хоть бы хны. Нормально долетел и приземлился. Без нареканий. Зачетный истребитель. Пожалуй, один из лучших в моей карьере летчика.
Глава 23
Как меня сбили
Уже позже я узнал, что это был эсминец класса «Фубуки». Тот что я уничтожил своей идиот… э… героической. Да, я хотел сказать героической атакой. Мне все об этом тут начали говорить. Все меня считают эпичным героем. А вот я смотрю на свой самоубийственный поступок по-другому. Сейчас смотрю. И совсем не понимаю, что это на меня тогда нашло. Что я бросился атаковать вражеский эсминец. На истребителе!!! Неужели, я становлюсь типичным попаданцем из книжек, который сначала делает, а уже потом думает? Поначалу наше командование в Австралии во время сеанса вечерней связи мне не поверило. Начали переспрашивать, уточнять подробности. Однако, свидетелей моему идио… э… героическому поступку хватало. И все они в
