не бывает! Но представим себе на минуту ситуацию сходного типа: земледельческая среда, скажем, славянская, множество сказаний, преданий и тому подобного, а самое главное предание о перво-человеке, основателе выглядит следующим образом:
«И упали на землю младшему сыну золотая пирога и золотая острога…» Вероятно? Не слишком-то! Так же и с кочевниками. Ни одному из кочевых сказителей не пришло бы и в голову одарить соплеменников «небесным плугом», пусть даже и золотым.
Что же касается передачи славянам мотивов иранских, сказок, доказательствами мы не обладаем. С одинаковой уверенностью можно пока говорить и о таком процессе, и о процессе обратном, как и о процессе развития схожих побегов, имевших один ствол-корень. Но не это главное. Упоминавшемуся уже нами X. Коте удалось установить, что имена братьев: Липо-, Арпо-, Коло- не являются иранскими, а принадлежат древнейшему земледельческому населению, проживавшему в бассейне Днепра задолго до прихода туда ираноязычных скифов. Лишь окончание, искусственно добавлявшееся к именам '-ксай', то есть, «царь», «вождь», имело, возможно, скифо-иранское происхождение. Но эта прибавка дела не меняет, так же, как не меняло дела, скажем, приставленное к венценосцам России, Австро-Венгрии, Германии, Франции латинское «император».
От Колоксая пошли все племена сколотов. Само имя практически и не требует для нас перевода – это и «круг», и «колесо», и «солнце». Колоксай – солнечный царь или царь-солнце. Он и рождается на заре, связан с восходом солнца. Заманчиво было бы провести тут параллель с имеющими отношение к солнцу и свету Кополой и Аполлоном. Но как мы подчеркивали, последние непосредственно солнца не олицетворяют, у них свои функции. А вот в Ипатьевской летописи, в записи, датируемой 1114 г., говорится о «цесаре-солнце, сыне Сварогове, еже есть Дажьбог». Можно вспомнить и «Слово о полку Игореве». Там русские князья именуются потомками Даждьбога, то есть, прямыми наследниками «царя-солнца». И тут надо бы сразу заметить, что, по всей видимости, словообразование «Дажьбог» не является в прямом смысле и полном значении теснимом. Это скорее эпитет – дающий бог, ниспосылающий блага. Имя, надо думать, у божества было иное, каким ему и положено быть, – достаточно однозначное, уходящее корнями в общеиндоевропейские глубины и не поддающееся искусственному выведению от каких-либо соседей, то есть, не привнесенное.
Здесь любителям «всеохватывающей теории привнесения» вряд ли удастся чем-то поживиться. Хотя, впрочем, поле деятельности у них и так достаточно широкое, а замахи и вовсе какого-то нечеловеческого масштаба. Достаточно сказать, что эти любители народной этимологии или псевдонаучных методов доходят до того, что слово «Суздаль», имеющее чисто славянские и совершенно четко переводимые приставку, корень и суффикс-окончание, объявляют порождением таких чудовищно непохожих, нахватанных, кажется, у всех народов и племен земли слов и словосочетаний, что мороз по коже! А в основе всех этих умственных построений «привносителей» чаще всего наблюдается элементарное незнание русского языка, не говоря уже о языках славянских. Впрочем, что о таких говорить!
Продолжим лучше наши изыскания и присмотримся, где еще мог оставить следы наш герой Кополо-Аполло. И к слову, сразу же отметим, что наивно-простецкая этимология, проникшая во многие справочники, учебники да и околонаучные издания, нас больше занимать не будет. Ибо еще можно как-то предположить, что у слов «купаться» и «купала» могли быть в 5-6-тысячелетней глуби некоторые общие корни, но выводить «купалу» из глагола «купаться» и наивно, и глупо. Потому что стоит только пойти по ложному пути, как мы тут же окружим себя сонмом словечек-выродков, сочиненных нами самими: купать – купала, латать – латала, сочинять – сочиняла, спать – спала, воровать – воровала, таскать – таскала. И единственным, пожалуй, по отношению к подобным этимологиям жизненным словопорождением, которое можно с правом отнести ко многим «академикам» и их прилежным ученикам, подвизающимся на ниве «официальной исторической школы», будет следующее: «охмурять – охмуряло»!
Мы же будем исходить не из схожести звучаний, а из более основательных положений. Где еще можно найти «родственников» Кополы?
В греческой, римской, славянской мифологиях мы немножко сориентировались. В германо-скандинавской вот так, сразу двойника обнаружить не удается – то ли сам образ божества угас, был утрачен при переселениях, то ли он как-то сильно видоизменился, и мы не можем его опознать. В чем причина, трудно сказать. Может, и в том, что большая часть мифологических образов и сюжетов стала известна исследователям не от самих германцев, плохо сохранивших предания, а от окружающих их народов. Гадать не будем. Но и упускать из виду тоже, ведь иногда искомое лежит совсем рядом, и оно вовсе не виновато, что мы бродим вокруг да около с завязанными глазами.
Мифология кельтская? С налету также не разберешься. Но кое-что выявить удается. Вспомним о связи Кополо-Купалы с волком и собакой, о «волчьих» функциях Аполлона. О способностях всевозможных волкодлаков-оборотней.
Постоянно рядом с божествами юных охотников-скотоводов, при случае исполнявших и воинские обязанности, присутствуют эти волко-собаки. Даже когда скотоводы (еще раз подчеркиваю – не кочевники поздних времен, а именно индоевропейцы и их всевозможные потомки в моменты расселения. – Ю. П.) оседали на земле, превращаясь уже по большей части в земледельцев, этот образ волко-собаки играл в их сознании огромную роль. Охранитель, бесстрашный, яростный воин? Наверное, да. Мы знаем традиционные маски с волчьими мордами и зубами. Не в этом ли и разгадка оборотничества? Не в ритуале ли превращения путем переодевания на какое-то время в волко-собаку? Например, перед боем, перед охотой, чтобы разъярить себя, поднять боевой дух? Во всяком случае, мы знаем, что племенная молодежь охотно сравнивала себя с волками и собаками, пыталась подражать этим хищникам. И в этом была очень схожа на больших пространствах, заселенных как славянами, так и германцами, кельтами, древними греками и прочими. Вожди и цари не гнушались носить имена «повелителей собак» или «хозяев молодых собак». Подразумевалось, конечно, что «собаки» – это и есть их смелые воины, бесстрашная племенная молодежь. Такие эпитеты носили и короли вандалов, и германо-скандинавские конунги, и… по мнению X. Коте, тот самый Колоксай, которого мы уже упоминали и в чьих землях обнаружены археологами в ритуальных кострищах волчьи и собачьи кости. Он тоже был «повелителем молодых собак», воинов-оборотней.
Мы видим, что все это не случайное совпадение.
Не случаен даже такой, казалось бы, простенький факт, что железное, серебряное и золотое царства охраняют собаки, чудовищные псы, – по логике вещей, именно так и должно быть. Ну а кто же еще должен охранять золотые дары, полученные «царем-солнцем», как не его верные «молодые собаки», псы-оборотни?!
Наш Кополо, как и его «внучок» Аполло, одновременно и пес, и повелитель псов. А у кельтов мы встречаемся с
