— Поэтому в ваших же интересах пойти мне навстречу, Маргарита. Мне не хотелось бы портить отношения с такой красивой женщиной, — склонил голову набок Евгений. — У вас же уже начались проблемы с поставщиками, правда?
— Так это проявление вашей заботы? — выгнула брови я.
— За этим наверняка последуют многочисленные изматывающие проверки… — протянул он. — Надолго ли вас хватит качественно работать в таких условиях? А тут еще и подготовка к тендеру в самом разгаре.
Я впилась ногтями в ладонь. Сильно. До отрезвляющей боли.
С языка рвались ругательства, поэтому я его прикусила. Не до крови.
— Играть грязно с женщинами недостойно настоящего мужчины, — послышалось рядом с нами.
Васька выглядела великолепно. Зеленое платье-футляр облегало ее фигуру, словно вторая кожа, и выгодно оттеняло глаза. На щеках играл румянец, волосы ниспадали шелковистой волной на плечи, а глаза сияли решительным огнем, словно у дев-воительниц.
Не знай я, что у Роговой в жизни сейчас разворачивалась настоящая драма, так решила бы, что подруга только после салона красоты.
Признаться, я залюбовалась, а Грабовский неожиданно… поплыл. Он вскочил со стула, чтобы поухаживать за Васькой, но сделал это неуклюже. Стул опрокинулся, резкий громкий звук приковал к нам внимание других посетителей.
— Так я… — растерялся мужчина.
— Ваши методы оставляют желают лучшего, — поморщилась Васька, сохраняя царскую осанку. — Это дурно пахнет, господин Грабовский.
— Мы знакомы? — еще сильнее изумился Евгений.
— Не лично, — обтекаемо ответила Рогова.
— А жаль, — признался Грабовский. — Вы?..
— Василиса, — сказала подруга, протягивая мужчине руку.
— Прекрасная, — добавил Евгений, запечатлев на внутренней стороне запястья Васьки поцелуй.
— Можно и так, — великодушно согласилась она. — Но я больше тяготею к Премудрой.
Я онемела от разворачивающейся перед глазами сцены. На моей памяти Рогова никогда особо не кокетничала, сейчас же… это у нее получалось так естественно, что меня пробирало восторгом. Особенно от физиономии Грабовского, привычную маску холодного безразличия ему до сих пор не удалось натянуть обратно.
— Хотелось бы иметь возможность подольше побаловать себя вашим обществом, Василиса, и самому сделать вывод. Что же вы делаете сегодня вечером?
— Помогу разгрести подруге проблемы, которые вы ей заботливо устроили, — язвительно улыбнулась Васька.
— Неужели я произвожу настолько плохое впечатление, что вы сразу же приписали мне гадости? — приблизился к ней Грабовский.
— А вы как думаете?
— И у меня даже не будет шанса доказать обратное?
Васька зыркнула на него из-под ресниц и томно перетекла к свободному стулу.
— Шанс еще стоит заслужить, — сказала она, присев за стол.
— Я вас услышал, — лишь уголками губ улыбнулся Евгений, а потом обратился ко мне: — Надеюсь, мы вернемся к нашему разговору позже. А пока я предлагаю вам подумать еще и о том, что не всякое зло идет от прямого конкурента. До встречи, милые дамы. Ужин оплачен, ни в чем себе не отказывайте.
С этими словами он направился к выходу из зала.
— Дамы, — фыркнула Васька, закатив глаза. — Каков индюк, а?
— Что это только что было? — впилась в нее взглядом я.
Ответа от Васьки сразу не последовало. Подошел официант, и мне пришлось поумерить свое любопытство, чтобы сделать заказ. А ведь аппетит действительно разыгрался, и даже Грабовскому не удалось мне его испортить.
— Что? — как ни в чем не бывало состроила невинную мордашку подруга.
— Вы знакомы?
— Кеша крутится в таких кругах, что я многих знаю, — пожала плечами Васька. — И о многих.
— Вот даже как? Интересно…
— Ничего особенного. Просто я всегда умела слушать и анализировать, — усмехнулась она. — Так что от тебя хотел Грабовский?
— Купить мой бизнес.
— Расскажи мне все, — нахмурилась Васька. — Что именно предлагал? Чем угрожал?
Я повертела в руках ярко-красную салфетку, раздумывая.
— Да он, в принципе, и не угрожал. Просто прощупывал мой предел. Так мне показалось…
— Одна голова хорошо, а две все равно лучше. Глядишь, вместе что-то и придумаем. — Рогова была настроена серьезно. — Рассказывай.
За ужином беседа текла неспешно и даже как-то естественно, словно так и надо было. Мне удалось отстраниться от всего и посмотреть на ситуацию со стороны, будто не ко мне всякая дрянь стала липнуть, а к кому-то другому.
— Мутный тип, — постановила Васька.
— Просто отличный манипулятор, — выдала я, отхлебнув кофе.
— Хотя, ты знаешь, если бы пакостил, то явно так открыто не стал бы об этом говорить. Не с руки это ему. А вдруг ты разговор записывала? — предположила подруга. — Такие люди, как Грабовский, дорожат своей профессиональной репутацией.
На последнем слове она скривилась, точно от зубной боли. Видимо, провела параллели с супругом, а та рана была еще слишком свежей. Я и так удивлялась, как Васька справлялась, держала лицо, улыбалась и вообще вела себя сейчас, словно ничего катастрофичного не случилось.
Помнится, когда Глеб показал свое истинное лицо, для меня весь мир рухнул в один миг. И яркие краски стали понемногу возвращаться в жизнь, лишь когда Бодька появился.
Кто был константой Васьки?
Вероятно… она сама. Так тоже бывает.
Кто-то вынужден становиться сильным, поднимаясь после жестоких ударов судьбы, а кто-то рождается со стальным стержнем внутри.
— Я, конечно, не знаю его лично, но слухи о нем слышала, — продолжала подруга. — Так вот никто не говорил, что он беспредельщик. Наоборот, уважают за честность и принципиальность.
— Когда это ты научилась доверять слухам? — выгнула брови я.
— Да, ты права, нужно проверить. Пощупаем этого Грабовского, а там и выводы сделаем.
— Я смотрю, ты даже загорелась. Понравился?
— А что? — кокетливо поправила волосы Васька. — Я женщина в самом соку, почти свободная. Что мне мешает закрутить роман? Чисто ради пользы делу. Твоему.
— Почти свободная? — переспросила я, чтобы удостовериться, не послышалось ли. — Развод — дело решенное?
Она сразу же изменилась в лице, как-то разом потухла вся, словно искра пропала. И я мгновенно пожалела, что вообще раскрыла рот.
— Не хочу об этом говорить. Не хочу ничего решать. И вспоминать тоже ничего не хочу, — поджала губы Васька. — Трусливо, знаю. Но можно же пожить в спокойной иллюзии хоть немного, перед тем как вернуться в ад?
