Паника
КОГДА «САГИТТА» С профессором Раджем на борту покинула Англию, трудно было точно определить, какого мнения о марсианской опасности в целом придерживались те сравнительно немногие люди, которые хоть что-то знали о ней. По меньшей мере полдюжины людей не сомневались в том, что человечество находится сейчас перед лицом самой страшной опасности, какая когда-либо угрожала ему. Среди них были Макфэйден и, конечно же, двое его собратьев-ученых. Нашлось и еще несколько ученых, а также членов Кабинета министров, которые были достаточно убеждены в очевидности происходящего, чтобы принять все меры для борьбы с опасностью.
Остальные же специалисты несколько раз меняли свои мнения, и в итоге осталось совсем немного людей, кто категорически отрицал опасность с Марса и оправдывал свое недоверие утверждением, что Радж был сумасшедшим. Естественно, их выводы были слишком нелогичны, так что он служили скорее доказательствами правоты их оппонентов. Все могло бы остаться в таком положении, и общество было бы защищено своим незнанием от ужасов, которые за этим последовали, если бы не действия некоторых оппортунистов, которые думали, что смогут извлечь из происходящего личную выгоду.
Едва «Сагитта» вышла из Ла-Манша, как газеты стали публиковать статьи, посвященные слухам о появлении на Земле существа с Марса. Его прибытие и перемещения по нашей планете были описаны крайне нелепо – журналисты проявили в этом максимум своих способностей. Эта тема хорошо подходила для иллюстрированной развлекательной прессы, и вскоре она сделалась главной в мюзик-холле и в повторяющихся без конца припевах к популярным песням. Фраза «Ты видел марсианина?» стала крылатой.
Авторы всех этих статей, спектаклей и песен не давали ни малейшего намека на то, что за всем этим стоит политика, но желанная цель была достигнута. Весь мир теперь смеялся, говоря о марсианах, – в прямом смысле весь мир, потому как тема «Пришелец с Марса» была так же популярна на парижских бульварах и в Италии, как и в Лондоне. Принимая во внимание более непостоянный характер жителей континента, неудивительно, что фурор вокруг нелепого марсианина достиг гораздо больших высот за границей, чем в строгой и чопорной Англии. Ни одна кинопрограмма в континентальной Европе не обходилась без марсианской темы в той или иной форме.
В первоначальную схему заговорщиков континентальные европейские страны не входили – «инфекция» сама пересекла канал и распространилась за пределами Британии. Но заговорщики были довольны результатом своего труда и считали, что их цель достигнута – а цель эта состояла, конечно же, в том, чтобы общество как можно больше привыкло к марсианину и чтобы он представлялся всем максимально нелепым. В этом случае правительству стало бы очень трудно предпринимать какие-либо действия для защиты от него и для его уничтожения.
Теперь же, как посчитали заговорщики, настало время нанести удар и обвинить власти в том, что они восприняли шутку всерьез и растратили на нее государственные средства.
После насмешки – страх
СНАЧАЛА В ПРЕССЕ появились осторожные намеки, несколько неопределенные, но все же достаточные для того, чтобы напасть на след вечно бодрствующего существа, закоренелого борца с парламентом. Авторы статей были на пике своей славы, не зная, чьим интересам они служат, и не интересуясь этим. Вопросы, которые они задавали читателям, с каждым днем становились все более неловкими.
Лорд Саксвилл заподозрил, кто является источником его новых неприятностей. Инстинкт подсказывал ему, что очень скоро эту вражескую «тяжелую артиллерию» разоблачат и появится возможность обсудить обвинения в адрес правительства. Главная мысль этих обвинений заключалась в том, что британские власти по фантастической причине отправили неизвестно куда множество кораблей вместо того, чтобы оставить их там, где они действительно были нужны, и заблокировали радиосвязь, чтобы временно скрыть свою глупость.
Премьер-министр видел, что если ничего не предпринять, то его политическая гибель будет неизбежна. Публика прекрасно понимала, что ей что-то недоговаривают, а Саксвилл понимал, что для его собственной безопасности необходимо обнародовать часть правды. Тем более, что он и так уже был не в силах скрывать ее.
В результате в газетах начал публиковаться еще один отчет о событиях, и читатели навострили уши. Они сразу же узнали интонацию этих статей. Марсианин принял другую форму, уже не мифическую, а реальную, о нем писали в других выражениях, не комических, а зловещих и угрожающих.
Но это было уже чересчур. Если первоначальная идея публикаций о марсианине заключалась в том, чтобы сделать все преувеличенно смешным, то теперь статьи точно так же были специально нацелены на то, чтобы выставить ситуацию в самом мрачном свете. О последствиях этого почти никто не думал. Это была просто борьба одного политика против другого.
Результат этого внезапного кардинального изменения по отношению к марсианину был, несомненно, непредвиденным, но его во многом и невозможно было предвидеть. Политик сохранил свое место, но ни нападавший, ни атакованный не задумывались о цене своей игры. Государственному деятелю следовало бы знать, что сложившееся положение дел требует определенной сдержанности, но все пошло наперекосяк – потребность в полной и точной информации стала непреодолимой. Шумиху, распространившуюся по всей Европе, невозможно было игнорировать.
Если бы в публикациях на эту тему изначально не было никакой гротескности, если бы они содержали только необходимую информацию, поданную с должным благоразумием, ситуация вполне могла бы остаться под контролем. Но этого не случилось, и читатели помнили, что еще недавно их заставляли смеяться над тем, что теперь наполняло их ужасом.
Нельзя было ожидать, что иностранные правительства примут марсианина всерьез на основании тех весьма сомнительных свидетельств, которые были им представлены. Поэтому, когда зарубежные политики узнали, что значительная часть британского флота была перемещена неизвестно куда и неизвестно почему и что при этом была заблокирована (возможно, самими британцами) радиосвязь, они начали осаждать лондонские посольства в своих странах.
Мэй Трихерн и Макфэйден
ЧУВСТВУЯ НЕОБХОДИМОСТЬ ВЗЯТЬ часть ответственности на себя и подготовить для министерства иностранных дел более научный отчет, чем он мог бы подготовить для себя, лорд Саксвилл, доведенный почти до безумия, послал доверенного человека в дом профессора Раджа, чтобы спросить, кто теперь представляет интересы ученого в Англии.
