— Зачем же тогда королева предлагала Веленнару взять стражников? — Я вспомнил, как удивился тому факту, что сиррин напрочь это разрешение проигнорировал.
— Скорее ради него самого, чем для безопасности, — пояснила Лио. — Ему было бы уместней с нами общаться в присутствии других, а не наедине.
— А он не захотел брать спутников, — задумался я. — Значит… Может, потому, что втайне надеялся завязать отношения с Омили? Ожидал, что совместная поездка их сблизит? Или оттолкнет уже наверняка. В любом случае ситуация разрешится.
— Да, вполне вероятно…
Рассеянности, с которой Лио подтвердила мое предположение, я быстро нашел объяснение. Вернее, понял: она просто устала. День оказался насыщенным во всех смыслах: как эмоционально, так и физически. Ей бы сейчас полноценный отдых не помешал, а не краткая передышка перед ужином. На нем ведь наверняка и королева заинтересованность проявит, и Аленнар внесет свой вклад в и без того напряженное состояние девушки. Непонятно же, как он отнесется к покупке верра без его «высочайшего соизволения».
И я уже было приготовился к привычной моральной поддержке, однако сбылась лишь первая часть моих опасений: Ремидайя действительно проявила недюжинный интерес к деталям поездки. А вот жених даже к ночи так и не появился. То ли процесс подсчета денег его увлек и утомил, то ли нашлись другие причины. Что он там об отсутствии девушек говорил?.. В обещания Аленнара верится с трудом. Хотя мне даже лучше, когда этого сиррина нет рядом. О чем тут горевать? Вернется, куда денется!
И вот все бы хорошо, да только Лио беспокоилась на этот счет. Сидя в своей комнате и перебирая свитки, прислушивалась к происходящему в коридорах, пару раз отвлеклась, чтобы выглянуть на балкон. И я не выдержал.
— За него переживаешь? Или за обещание, которое он может не сдержать?
— Ты сердишься? — Как бы я ни старался, Лиодайя все же почувствовала мое раздражение и вздохнула. — Правильно. Я глупо себя веду. Ревность проявлять недостойно, да и не к месту она…
— Ревнуют обычно тех, кого любят. — При всем желании, я не смог удержаться от допроса. — А разве ты Аленнара… любишь?
Лио в волнении сжала пальцы, сминая очередной свиток и даже не замечая этого. Хоть и смотрела на свои руки, но точно их не видела.
— Н-н-не знаю… Мне казалось, я его ненавижу. За то, какой он, как себя ведет, как относится к другим, ко мне. Но он мне и симпатичен тоже. В смысле… — Лио запнулась, нервно сглотнула и, наконец сообразив, что сделала со свитком, положила его на колени и принялась тщательно разглаживать. Несомненно, это ее отвлекало от ужаса признания, которое она сейчас делала. — Внешне он мне нравится. Меня к нему влечет что-то…
М-да… Вот он — парадокс женской логики. Настолько противен, что готова замуж. Недаром говорят, любовь зла — полюбишь и… Аленнара.
— Это плохо? — всхлипнула Лио. — Знаешь, Арктур, как отвратительно я себя чувствую? Каждый раз, увидев Аленнара, готова бросится к нему в объятия, а едва слышу презрительные высказывания, едва сдерживаюсь, чтобы не ударить, а потом бежать без оглядки.
— Сложно тебе. — Мне ничего не оставалось, кроме как проявить сочувствие. — Но ты ведь уже приняла решение.
— Да, — встряхнулась Лио, словно выбрасывая из головы все плохие мысли и сомнения. — Ради острова и благополучия остальных я должна терпеть его характер, как прежде мамин нрав. И ты ко мне пришел именно для того, чтобы в этом помочь. А то, что внешне Ален мне симпатичен… Хоть это будет компенсацией за мою выдержку.
Что я мог на такое ответить? Лишь в очередной раз похвалить за проявленную сознательность и откровенность. Однако это ни в коей мере не уменьшило моего раздражения. И за что этому типу досталась такая хорошая невеста? И внешними данными он не обделен. И высокий статус в обществе имеет. А по сути… Гад ведь! Как все же несправедлива жизнь!
Единственное, о чем я поспешил напомнить Лио, — о самостоятельности в суждениях и чувстве собственного достоинства, чтобы окружающие не думали помыкать будущей королевой и сомневаться в правильности ее решений. Терпеть Аленнара не значит преклоняться перед всей королевской семьей и придворными в придачу.
Напомнил, вероятно, удачно, потому что утром, едва Лиодайя шагнула за порог комнаты, навстречу ей выдвинулась грузная фигура «медведя». Ждал, похоже. Караулил. Вот же настырный субъект!
— Я говорю с позволения сиррина Аленнара, — важно начал объясняться посол. — Надеюсь, будущая королева Тьегроса на этот раз проявит должную мудрость относительно поступков своей фрейлины. Сийринна Омилилайя слишком безрассудна и молода. Она еще не готова к правильному пониманию своего счастья и нуждается в том, чтобы ее к нему направили. Но если у меня не будет возможности провести с ней время и обсудить наше совместное будущее, то она так никогда и не осознает, какую ошибку делает, категорически отвергая даже просьбы просто поговорить.
— Я своих решений не меняю. Омилидайя достаточно практична, чтобы разумно оценивать как деловые перспективы, так и влечение сердца, — холодно ответила Лио.
— Но сиррин Аленнар сказал… — начал было возмущенно надуваться зеленоволосый «медведь», впрочем, быстро сник и замолк, когда натолкнулся на прямой взгляд моей «носительницы».
Она глаз не опустила, не стушевалась, наоборот, гордо вскинув голову, «обласкала» просителя неприязненным взором.
М-да… Посол-то умом не отличается. С потрохами выдал и себя, и своего покровителя. Теперь понятно, кто нашептал Аленнару о возможной строптивости Лио и спровоцировал на недавнюю пафосную речь о супружеском единомыслии.
Только вот зачем Аленнар так с ходу обнадежил посла? Может, для Омили нашлась бы более удачная и выгодная партия, чем он? Или «медведь» не так понял и обрадовался понапрасну? Или жених просто хочет оставить Лио без союзников? И сам не спешит чаще проводить время с невестой…
— Лиодайя! — раздалось тут же, словно назло, не успел я мысль закончить. Еще и мужские руки бесцеремонно обхватили за талию, притягивая и прижимая к упругому торсу. — Я так соскучился… — Жаркий шепот у виска вызвал дрожь, прошедшую по телу.
Легок на помине! Едва не зарычав с досады, я с трудом в очередной раз напомнил себе, что не мое это тело! Не моя реакция! Это Лио отзывается на его прикосновения! Это ее сиррин обнимает. А я… Наблюдатель, который обязан абстрагироваться. Не вмешиваться. Не концентрироваться на ощущениях. Не нарушать закономерного хода событий.
— Мне скучать не пришлось, — оптимистично ответила Лиодайя, позволяя увлечь себя дальше по коридору к королевской столовой. — С самого утра надоедает посол Ильгроса. Хочет отнять мою фрейлину. Дал понять, что ты ему это разрешил.
— Грийнар? — Мне показалось, Аленнар с трудом сообразил, о ком идет речь.
— Вот и я усомнилась. Ты не стал бы ущемлять интересы своей невесты ради какого-то посла.
— Интересы… — подозрительно задумчиво повторил сиррин. — Ну да, твои интересы важнее. Бесспорно. Но… — Он снова замешкался, делая вид, что отвлекся, чтобы удобнее устроить свою спутницу на пуфе у стола, а затем сесть самому. — Но все же, согласись, у него не самая страшная просьба. Во-первых, выходить замуж Омилидайю никто заставить не может, так что для Грийнара твое разрешение на совместный дозор — всего лишь простая попытка сблизиться с девушкой. Во-вторых… — Очередная пауза, чтобы положить в тарелку запеченную рыбу, украшенную изысканно нарезанными овощами, и продолжение: — Он у тебя фрейлину отнимать не собирается. Если Омилидайя примет дары Грийнара, тот останется жить на Тьегросе. Я буду на этом настаивать. Этот сиррин богат, так что пусть тратит свои средства на благо нашего острова. И родословная у него прекрасная. Сплошная польза, с какой стороны ни посмотри!
