Я боялась отвести взгляд от этого мужчины. Мне казалось, что стоит мне отвернуться от него, как случится что-то непоправимое. Роковое. Страшное.
— Отец? Ты звал нас? — совсем близко раздался знакомый голос.
Я невольно перевела взгляд на говорившего.
Миран и Маркус Сируэлы. ЭТО их отец?!
— Валерия?!
Молодые вампиры одинаково вопросительно смотрели на меня. Но если в глазах Маркуса было изумление, то Миран смотрел на меня со злостью.
Нет, ну за что мне это? Еще для полноты картины не хватает их маменьки.
— Их мать мертва.
Мы все трое вздрогнули и перевели взгляд на мужчину. Отвлекшись на появившихся парней, я совсем забыла о своей защите. И сейчас ОН вовсю копался в моей голове. Но мне не было ни больно, ни страшно. Я совершенно этого не ощущала.
— Валерия, представлять тебе моих сыновей нет нужды. А я — да, я их отец. И зовут меня Оддо.
Дядюшка Оддо? Или как мне его называть?
— Для тебя — просто Оддо.
Молодые упыри уже пришли в себя от изумления и сели за стол напротив меня и по правую руку от их отца.
— Прекрасно выглядишь, — отметил Маркус.
— Отец, ты все же исполнил задуманное? — Миран все еще хмурился.
— Как видишь, еще нет. Я предлагаю не отвлекаться на дела, а заняться ужином. А о деле поговорим позже. — Налил мне в бокал красного вина. — И заодно проведем экскурсию для нашей гостьи.
Я чуть не поперхнулась, когда фыркнула на это заявление. Терпкое вино попало мне в нос и тонкой струйкой потекло к губе. Ничессе, гостья из клетки.
Кто-то из парней предусмотрительно подал мне белоснежный платок.
Как и положено хозяевам дома, мужчины вели светскую беседу. А я все молчала, стараясь ни о чем не думать и не рискуя больше воздвигать защитный щит. Сначала нужно будет потренироваться, а потом уже вступать в противоборство с вампиром. Из их беседы я все пыталась выяснить причину моего пребывания в этом замке, но разговоры велись вполне себе нейтральные и ни о чем.
— Я думаю, пришла пора прогуляться, — вдруг Оддо отодвинул стул и встал.
Как по команде, встали и его сыновья. Они смотрели на меня с тревогой и беспокойством. А вам-то чего бояться? — хотелось закричать мне. Но и голос, и мою волю будто сковало холодом. Я смогла лишь подняться на ватных ногах и послушно протянуть старшему вампиру свою руку. Положив ее себе на локоть, он повел меня к одной из дверей, скрытой за тяжелыми бархатными портьерами.
Мне казалось, что я целую вечность иду за ним. Раздававшиеся позади гулкие шаги молодых вампиров создавали впечатление, что меня провожают на эшафот. Зачем же было меня наряжать и кормить? Может, заорать, что я все еще голодна?
Словно почувствовав мой ужас и смятение, Оддо успокаивающе похлопал меня по руке. Хотя, конечно же, он прочел мои мысли, а не чудесным образом догадался о моих чувствах.
Проходя мимо одного из не зашторенных окон, я поняла, что на улице царит глубокая ночь. Всего на мгновение сверкнул огромный шар голубой луны.
Вскоре мы оказались у закрытых дверей. Тихий шелест — и дверь осталась позади. Посреди комнаты без единого окна, стоит стул с прикованным к нему человеком. Голова его откинута назад, так что я совсем не вижу его лица. Но по вздымающейся груди я поняла, что этот человек жив. Рядом с ним, на полу на коленях сидят две девушки в длинных черных платьях. От их шей к стенам тянуться натянутые цепи, сдерживающие их. Мороз побежал по коже, когда я поняла, что мой наряд очень похож на их платья — такие же черные, длиной до пола. Из рассеченных ран на руках бесчувственного человека они сосут… Кровь?
— Эти девушки, — при звуке голоса Оддо они подняли на нас свои лица, — вскоре обуздают свою жажду. И возможно, окажутся в гареме одного из моих сыновей. А может быть, и в моей спальне.
Глаза у девушек горели черным огнем, из уголка рта у одной из них стекала тоненькая струйка крови.
— Ты можешь стать одной из них, — я вздрогнула, — если скажешь "да".
— Варианты? — не знаю, где я нашла силы выдавить из себя этот вопрос.
— А можешь стать их едой. И никто не может сказать, сколько ты выдержишь. Может, год. А возможно, всего лишь несколько дней.
Волосы на затылке встали дыбом. Словно ища поддержки или помощи, я обернулась к парням. Их глаза были почти столь же безумны, как и у пьющих кровь … упырей.
— Мои сыновья еще слабы. Они только недавно победили свою жажду. Так какой твой ответ?
Я безмолвно смотрела на ужасающую картину и не заметила, как мужчина отпустил мою руку.
Его же руки опустились мне на предплечья и он с силой прижал меня к своей груди. А в самое ухо ринулись зловещие слова.
— Я не хочу, чтобы ты превратилась в еду. Ты ведь тоже этого не хочешь?
— Не хочу.
— Ты хочешь жить?
— Да.
Я почувствовала, как он отстранился. А затем обхватил мою голову одной рукой и наклонил ее к моему плечу. И в тот же миг адская боль пронзила меня. Острые зубы вонзились мне в шею, впрыскивая в меня свой яд. Тело начало биться в конвульсиях, по шее, по груди побежала горячая кровь.
Его зубы все еще были в моем теле, когда две вампирки, которых свел с ума запах моей крови, бросились ко мне. Но были отброшены назад натянувшимися цепями. Как собаки, они были прикованы к стенам этой комнаты.
Теряя сознание, я поняла, что Оддо искусно расставил мне ловушку. И вскоре я так же, как и эти две женщины, буду сидеть на цепи и ждать кровавого подношения от хозяина, обратившего меня в вампира.
— Отец, ты обманул ее.
— Она сказала "да". И вы это слышали.
Сильные руки подхватили мое дрожащее непослушное тело.
— Ты обещал право первого укуса одному из нас, — Маркус преградил дорогу отцу.
— Вы все еще теряете контроль над собой, — отрезал старый вампир, перекладывая бесчувственное тело в руки сыну. — Девчонку в клетку. И сделай это без свидетелей. Ты лично ее охраняешь до тех пор, пока я не отменю приказ. Миран, ты идешь со мной.
— Не наделай глупостей, брат. Таких малышек у нас будет еще много.
***
Маркус не посмел ослушаться отца и со своей ношей на руках аккуратно спустился в каменный мешок, никого так и не встретив на своем пути. Тяжелая массивная дверь с громким лязгом закрылась за его спиной, отгораживая его и Валерию от остального мира.
Бережно опустив девушку на шелковые простыни, он вдруг вздрогнул, встретившись с нею взглядом. Голосом, полным боли и страдания, она прошептала:
— Почему?
— Все будет хорошо, девочка. Боль скоро уйдет, поверь мне, — он нежно провел рукой по ее волосам, странно светившимся в полумраке, коснулся лба. Не сдержавшись, Валерия потянулась головой за прохладной рукой, но обессиленно рухнула на подушки.
