— Алло! — обрывисто восклицает в трубку мужик с пистолетом. — Да! Всё в порядке, Семён Степаныч! У нас. Едем. Да. Минут десять, может пятнадцать. Понял.
Он выключает телефон и поворачивается к водителю:
— Всё нормально, ждёт.
— Ну, и славно.
Минуту, наверное, мы едем в тишине. Наконец я решаюсь и, чуть подавшись вперёд, осторожно спрашиваю:
— Кто вы?
Не поворачиваясь ко мне, мужик с пистолетом, то ли хмыкает, то ли хрюкает. Его, судя по всему, мой вопрос развеселил.
— Говорю ж тебе, бабы — дуры, — ещё раз хмыкнув-хрюкнув, говорит он водителю. А потом добавляет, обращаясь уже ко мне: — Мы добрые гномики, блядь. Сказочные. Сейчас привезём тебя к дедушке Морозу.
Хохотнув, водитель говорит ему:
— Ты бы лучше проверил её на жучки.
— Слушай, блядь, а правда. Останови.
Мне становится откровенно не по себе. Что они хотят? Куда они меня везут? Валера, помоги мне… Какая же я дура, какая же я дура… Прав этот мужик. Дура я. Просто дура. Почему я не послушала Валеру? Сидела бы сейчас в номере, в безопасности. Нет, блин, сама всё сделала для того, чтобы меня снова похитили…
Машина съезжает на обочину и останавливается. Водитель остаётся на своём месте, а мужик с пистолетом резво выпрыгивает из машины, открывает заднюю дверь и грубо бросает:
— Выходи.
— Послушайте, — говорю я. — Если вы мне что-то сделаете, я скажу Валерию и…
— Ну да, ну да. Выходи.
Я на секунду закрываю глаза и медленно выдыхаю.
— Выходи, блядь, я сказал! — наставив на меня пистолет, вдруг принимается орать этот мужик.
Я поднимаю ладони и медленно вылезаю из машины.
— Руки на капот! — орёт он.
Я наклоняюсь, упираюсь ладонями в гладкий, холодный металл, и этот ублюдок принимается меня облапывать. Причём, явно получает от этого удовольствие.
— Не хочешь тоже её обыскать? — кричит он водителю. — Тут есть за что подержаться.
— Не страдай хернёй, — отзывается тот. — Нас шеф ждёт. И полиция может проехать. Так что давай быстрее.
— А хули быстрее? У неё может в носках жучок или вообще в пизде.
— Херню не неси. Обыщи хорошо и всё.
— Нахер, — бросает тот и грубо разворачивает меня к себе. — Раздевайся!
— Ты что её голой хочешь привезти? — спрашивает из машины водитель. — Её нельзя голой везти. И потом, ты чё, декабрь на дворе! А если она простудится?
— А как, блядь? А если жучок?
Я умоляюще смотрю на него:
— Послушайте, я вас очень прошу, пожалуйста…
— Заткнись. Молча разденься и отдай мне одежду.
— Я могу хотя бы бельё оставить?
— Кружева, поди? — ухмыляется этот мудак.
Он опускает пистолет и поворачивается к водителю:
— На кружева цепляют?
— На всё цепляют, — отзывается тот.
Пользуясь тем, что мужик с пистолетом на меня не смотрит, я в каком-то отчаянии, срываюсь с места и бегу к заснеженным кустам у края дороги, за которыми виднеется тёмный перелесок.
— Куда, блядь! — орёт этот мужик и тут же сбивает меня с ног.
Я падаю на живот и плачу.
— Встать! — командует он.
Медленно поднимаюсь. Ладони грязные и саднят. Ноет коленка.
— Послушайте, на мне нет жучков, — тихо говорю я.
— Одежду снимай, — цедит мужик с пистолетом. — Я её осмотрю, наденешь обратно.
Опустив взгляд, я, плача, снимаю с себя пуловер, отдаю ему. Наклонясь, развязываю шнурки, снимаю кеды. Стягиваю джинсы. Он всё очень внимательно осматривает и ощупывает.
Босиком, обняв себя, стою на холодной земле.
— Лифчик, трусы, — командует он.
Слёзы текут по щекам. Я вытираю их пальцами, шмыгаю носом и снимаю с себя бюстгальтер. Протягиваю ему, другой рукой прикрывая грудь. Он быстро осматривает, ощупывает бюстгальтер и цедит:
— Трусы.
Поворачиваюсь к нему спиной, снимаю трусы, отдаю ему через плечо.
— А жопа у неё заебись, я тебе скажу, — слышу я его мерзкий голос.
Он забирает у меня трусы, затем суёт назад вместе с бюстгальтером. Ссутулившись, обнимая себя, стою голая у ночного шоссе. Мне холодно и страшно.
— Одевайся.
Надеваю бельё, поднимаю из вороха одежды у ног джинсы, надеваю их, затем полувер, потом, шмыгая носом и дрожа, обуваюсь. Слёзы всё текут и текут по щекам.
— В машину. Быстро.
Сажусь обратно.
Он захлопывает дверь и вскоре "BMW" снова несётся по трассе.
Глава 27Меня привозят к какому-то частному двухэтажному дому, стоящему на отшибе у холма. Перед ним, под фонарём стоит несколько дорогих машин чёрного цвета. Мужик с пистолетом ведёт меня через двор к группе людей, которые внимательно смотрят на нас. Несколько человек одеты в кожаные и джинсовые куртки, двое в чёрных костюмах и чёрных галстуках.
— Красавчик, — говорит один из этих двух.
— Благодарю, — с ухмылкой отвечает мой похититель.
А затем спрашивает:
— У себя?
— В машине. Проходи.
Я испуганно смотрю на них и тут же увожу в сторону взгляд. Они смотрят на меня, как хищники на травоядное. Но меня ведут к их "шефу". Он ждёт в чёрном лимузине, стоящим особняком чуть дальше остальных машин. Дверь гостеприимно открыта, в салоне горит тёплый желтоватый свет.
Мужик с пистолетом, который он уже убрал в кобуру, под пиджак, почтительно здоровается с человеком в сером костюме, сидящим в салоне, а затем пропускает перед собой и легонько толкает меня в спину:
— Ныряй в машину.
Вздохнув, я склоняю голову, делаю шаг и оказываюсь в просторном салоне лимузина.
Пожилой, полноватый и седовласый "шеф" вальяжно выпускает клуб дыма и раскидывает руки в стороны, положив их локтями на спинку диванчика. Я вижу его впервые. Дым от сигары нервной мышиного цвета струйкой поднимается вверх. В салоне пахнет смесью кофе и табака. От "шефа", которому на вид лет шестьдесят-шестьдесят пять, разит каким-то приторным парфюмом с горькими нотками. Похоже, он им обливается с головы до ног. На ногах у него какие-то дизайнерские тёмно-серые мокасины. И красные носки. Он облизывает толстую губу и хрипловато-дребезжащим голосом говорит:
— Допрыгалась, шантажистка? Садись напротив. Поговорим.
Поджав губы, я осторожно устраиваюсь перед ним. Между нами, наверное, метр, но он сокращает дистанцию, вытягивая рядом со мной ноги и укладывая одну из них на другую. Смотрю на его красные носки. Тем более, что его рыхловато-морщинистое лицо с маленькими чёрными глазками мне неприятно.
