Но прошло совсем немного времени и прежние цели кажутся уже какими-то смешными и... И ненастоящими.
Вспомнился вчерашний разговор у камина, когда она спросила у Артана, кем он хотел быть, о чем мечтал.
– «О разном, Неемия. – Зазвучал в голове девушки глубокий бархатный голос. – В детстве хотел быть самым сильным воином и некромантом, потом хотел, чтобы меня просто оставили в покое. Несколько лет назад мечтал о свободе.
– А сейчас? – вспомнила свой вопрос Неемия.
– А сейчас я мечтаю знать и верить в то, что у меня есть дом, в котором я нужен…»
Глава 29
Учебная неделя в Некросе неслась вперед по давно проторенной колее. Те же аудитории, те же преподаватели, та же вьюга за окном. Только адепты менялись. Новые лица, громкие имена родов и блеск новых талантов.
Кто-то приходил, чтобы получить новые связи, кто-то в поисках лучшей доли в жизни, кого-то отправила родня. А кто-то искал здесь доступ к накопленным за века знаниям. И каждый находил здесь именно то, что искал. Но были вопросы, на которые Некрос не мог дать ответов.
Каждый должен был найти эти ответы сам, в своей душе. И хоть вопросы эти звучали почти одинаково, каждый отвечал на них по-своему.
На столе Неемии одна стопка книг сменялась другой, конспекты все больше распухали, отставания от своей группы все сокращалось. По некоторым дисциплинам старательная девушка и вовсе выбилась вперед. Мия не жалела ни своего времени, ни себя, ни преподавателей. Натыкаясь порой на сложные или непонятные моменты, она с разгорающимся охотничьим азартом докапывалась до самой сути вопроса. Даже преподаватели начинали посматривать на нее с опаской, когда замечали предвкушающий блеск в глазах адептки.
Ни усталость, ни головная боль от переутомления не имели значения если впереди маячила долгожданная добыча в виде очередной разгадки.
Но даже увлеченность учебой не спасала от непростых размышлений и бессонных ночей. Норт, Дан и Эдвин заняли весьма своеобразную позицию. Они словно исключили ее отношение к воспоминаниям Риаллин.
Эдвин со спокойной улыбкой, словно никакого другого выражения на его лице никогда не было, и быть не могло, мог подойти во время тренировки и, как ни в чем не бывало, начать объяснять, почему у Неемии что-то не получается. Или показать какой-нибудь проворот рукояти клинка, чтобы не подставить собственное запястье под удар.
Дан с язвительными замечаниями, которые вместо того, чтобы злить, почему-то веселили и придавали сил, мог откомментировать ошибки в ее выводах во время построения новых для девушки магических схем. Казалось, что в этой рыжей голове плотно уложены знания большей части библиотеки и пары десятков точно запрещенных книг. Объяснять Дан умел так, что невозможно было отвлечься или отказаться от его небольших лекций.
Сосчитать, сколько раз за неделю у нее вдруг проходила головная боль, или переставали болеть места ушибов и растяжений благодаря Норту, Неемия не бралась. При этом от нее не ждали благодарностей, просто делали и уходили, зачастую похлопав по плечу и улыбаясь, оставляя Неемию разбираться с весьма противоречивыми эмоциями.
И все чаще, девушка чувствовала себя, откровенно говоря, дурой. Отвечать оскорблениями или попрекать поступками, совершенными когда-то и не в отношении нее, казалось Неемии глупостью и неблагодарностью. Вернуться к прежнему общению, без некоторой настороженности, мешало появившееся предубеждение. Поэтому девушка решила просто скопировать манеру поведения парней.
Благодарила за помощь, старалась помочь по мере сил. Благо артефакты, облегчающие каждодневную рутину, были нужны постоянно. Да и приготовленные еще бабушкой зелья приобрели в лице троих парней благодарных получателей
– Сама делаешь? – как-то раз поинтересовался Норт. – Интересная рецептура, вроде все составляющие угадываю, но что-то все равно ускользает.
– Могу просто дать рецепт, он в бабушкином гримуаре. И это все еще из ее запасов. – Рассмеялась Мия. – Зелья, приготовленными моими руками, для лечения не годятся. Как говорила бабушка ими либо пытать, либо врагов угощать.
– Такие горькие на вкус? – уцепился за разговор Норт.
– Да нет, на вкус как раз вполне ничего получаются, а вот эффект катастрофический. По-какому бы рецепту я не готовила зелье или отвар, какие бы ингредиенты я не использовала. Получается всегда слабительное с длительным действием. Так что лекарь я так себе. – Призналась девушка под дружный хохот парней.
– Слушай, а не хочешь после Некроса в клан меча? – вдруг выдал Эдвин.
– Вам-то я в вашем клане зачем? Вы же там все бойцы на зависть, а я прекрасно понимаю, что лучше, чем посредственно, я клинком владеть не смогу. – Удивилась Неемия.
– А ты будешь нашим тайным оружием. Будем засылать тебя кухаркой в лагерь врагов! – даже всегда серьезный Эдвин еле сдерживал улыбку.
– Да-а-а... Не зря клан мечей обвиняют в излишней жестокости. – Серьезно кивнула головой Мия и сама же рассмеялась.
Возвращаясь в общежитие, она себя поймала на мысли, что не чувствует страха наедине с парнями. Хотя может это из-за того, что никакого мужского интереса, да даже намека на него она с их стороны не замечала.
Впрочем, последнее время ее мысли занимал другой мужчина, и до троицы ей не было никакого дела. Она оглянулась на окна ректорского кабинета, и ей показалось, что там мелькнула тень со знакомыми очертаниями.
Дурное сердце забилось в груди, не обращая внимания на все доводы разума, которые сама себе повторяла Неемия всю прошедшую неделю. Как и когда это произошло девушка не заметила, но из просто сильного мага и лорда, с которым просто случайно пересеклись на какой-то момент жизненные пути, ректора и строгого наставника, Артан Гаэр-аш вдруг превратился в мужчину, при появлении которого, все чувства срывались из-под контроля.
Неемия терялась без причины, старалась как можно быстрее исчезнуть из его поля зрения, хотя на самом деле, больше всего на свете хотела провести рядом хоть немного больше времени. Порой ей казалось, что собственное тело ее подводит, превращаясь в неуклюжее полено, как будто и не она была лучшей охотницей в своей деревне и могла выследить и добыть любого зверя.
Она замечала внимательный взгляд сапфировых глаз, ловила едва-едва заметную улыбку... И тут же сама себя обрывала.
– Дура, ну какая же ты дура, Мийка! – шепотом отчитывала она саму себя, стоя под струями воды. – Ты б хоть себя что ли помнила! Тебя, сироту из глуши, пожалели, шанс выбиться в люди дали, а ты куда? Ой, позорище!!! Только бы себя не выдать, это тогда можно в самый дальний склеп идти и на постой проситься, чтоб со стыда не сгореть!
Почему-то раньше ее не смущало присутствие Гаэр-аша. Благодарность, которую она к нему испытывала, восхищение как к воину и магу не мешали ей сидеть с ним ночью в гостиной его дома и рассказывать о незамысловатых развлечениях приграничья или о своей жизни. Наоборот, чувство, что она смогла оказаться полезной и хоть чем-то помочь, дарило радость и осознание правильности.
