Варя замолчала. Захар подкурил. Затянулся, разглядывая ее с прищуром сквозь облако дыма. И так ей неуютно стало под этим взглядом… Варя отвернулась в поисках сумочки, которую бросила.
— Знаешь, я, наверное, пойду. Макс с няней, но я обещала с ним погулять.
Захар кивнул. Затянулся снова и, затушив сигарету в пепельнице, заметил:
— Не пей этот… как его?
— Что? — не поняла Варя.
— Ну, ту штуку, которой ты собралась травиться, чтобы не залететь.
Варя покусала губы. Она уже успела забыть, насколько прямолинеен и резок Захар в своих высказываниях. Его прямота чрезвычайно ее смущала, но в то же время было в ней что-то ужасно притягательное.
— Я не могу тебе этого обещать.
— А ты попробуй. В конце концов, шансов на то, что ты забеременеешь с первого раза, не так уж много. Но если он все-таки есть… Я не хочу, чтобы ты избавлялась от моего ребенка.
— Никакого ребенка нет. Лекарство пьется как раз для того, чтобы зачатия не произошло, — прошептала Варя, вдруг отчетливо вспомнив те свои ощущения, когда она было решила, что Захар хочет, чтобы она от него родила. То, какой трепет ей довелось испытать в тот момент. Трепет, который она и сейчас чувствовала. Будто заново это переживая. Пульс участился, дыхание оборвалось.
«Чтоб ты провалился, Захар! Это был нечестный прием. Ты вообще не умеешь играть по правилам, правда?»
— Обещай мне.
— Я подумаю. Время еще есть, — пробормотала Варя, сунула ноги в кроссовки и толкнула дверь.
— И по поводу отпуска… — раздалось за спиной.
— Да?
— Я так понимаю, чемоданы у тебя собраны?
— Да мы на них уже неделю сидим!
— Вот и отлично. Я все устрою и завтра позвоню.
И все. Дверь захлопнулась перед ее носом. Ну, вот и что он имел в виду? Окончательно растерявшись, Варя поплелась к лифту. Захар жил в той же квартире, что и три года назад. С террасой, выходящей на крышу. С неё он ей и звонил… Тогда, в самый первый раз. С тех пор прошло, кажется, миллион лет. А она так до сих пор и не знала, собирался ли он с нее прыгать. Наверное, нет. Да и вообще… Ему пришлось бы здорово постараться, чтобы осуществить свой план. Ограждение там было добротным. Это не могло не радовать. Особенно теперь, когда Варя поняла, как Захар близок к очередному срыву. Ей было так жаль его. Жаль, несмотря ни на что. Это прямо какая-то бабская трагедия — жалеть мужика. Даже в ущерб себе ставить его интересы выше своих собственных. Варя этому вопросу посвятила сразу несколько лекций. В них она учила женщин, почему так не надо делать. А когда дело коснулось ее самой, наступила на те же грабли!
К тому же жалость могла послужить неплохим оправданием случившемуся в кухне. Но насколько же ей нужно было завраться для этого! К счастью, или нет, Варе хватило смелости быть с собой честной. И признать, что их секс не имел ничего общего с жалостью. Она позволила ему воспользоваться собой потому, что сама этого хотела. Его хотела. Как блудливая мартовская кошка. И никакая обида на него не смогла присмирить эту потребность. Даже обида чудовищной силы. Варвара только теперь начала понимать всю ее глубину. Смешно… Она учила женщин отпускать. Высокопарно вещала о том, что нельзя застревать в том, что осталось в прошлом, а сама так привыкла к своим страданиям, что даже перестала их замечать. Решила, будто излечилась. Но ведь ни черта. И прав был Захар. Конечно, прав. Зацикливаться на прошлом неправильно. Да только как перестать бояться? Как научиться вновь доверять? Как простить? Слезы, боль, унижение… Даже зная теперь его непростую историю, даже в чем-то понимая его и сочувствуя, где набраться душевных сил, довериться ему снова?
Варя покрутила в руках коробочку Постинора. Риск забеременеть был минимальный. У нее только-только закончились месячные. А ко всему… боже-боже, ей очень хотелось испытать этот опыт, когда он рядом. Сытый, довольный собой до безумия, наблюдает за тем, как она тяжелеет… Как растет ее живот и наполняется грудь.
Поймав себя на этой мысли, Варя вскочила. Отбросила таблетки и заметалась по комнате, как безумная, обхватив голову. Забралась в кровать к сыну. Накрылась с головой одеялом. Так по-детски спрятавшись от проблем.
Отключилась довольно быстро. А утром проснулась от того, что по квартире кто-то ходил. Улыбнулась, думая, что это Макс проснулся первым. Но когда открыла глаза и увидела рядом его заспанное личико, похолодела, скованная липким страхом.
— Варвара, просыпайся. У нас скоро самолет.
— О господи, Захар! Ты напугал меня до икоты! Какой еще самолет? — зашипела Варя, поворачиваясь на звук голоса. — И как ты вошел?
— Нашел ключи. Я ведь их не вернул тебе. Помнишь?
Он говорил с ней, а смотрел на спящего сына. С такой неприкрытой жадностью, что у Вари дыхание сперло.
— Ясно. Там еще было что-то про самолет.
Варя вскочила с кровати, торопливо пригладила волосы. Не желая, чтобы он видел ее заспанной. С вороньим гнездом на голове и следом от подушки на коже.
— А, ну я же обещал, что будет вам отпуск. Вот. Собирайтесь.
— Тебе достаточно было снять ограничение на выезд, — Варя удивленно застыла.
— Мой психолог сказал, что мне не помешает сменить обстановку. Я подумал, почему бы мне не полететь с вами?
— Ты серьезно? Я вовсе не к этому вела!
Из глаз Захара ушло веселье. И взгляд стал таким… давящим, что она с трудом пересилила желание отвернуться.
— Ты же понимаешь, что нам с сыном нужно познакомиться поближе. Отпуск для этого — самое подходящее время.
- Я с трудом смогла перебронировать нам гостиницу. Не знаю, будут ли там места…
— Можешь смело снять бронь. Гостиница нам не понадобится.
Макс завозился, открыл заспанные глазки, и на некоторое время Варвара отвлеклась на сына.
— И что это значит? — поинтересовалась она, пододвинув Максу горшок.
— Только то, что нам есть где жить. У моего друга там вилла. Которая на месяц в нашем полном распоряжении.
— Ты говорил, что у тебя нет друзей.
— Ну, у приятеля. Какая разница?
