— Ты хочешь домашнюю баскетбольную команду?
— Хочу нашу домашнюю баскетбольную команду! Знаешь, после Василисы, больше даже думать не хотел о детях. А сейчас думаю и хочу иметь детей с тобой!
— У моей двоюродной тетки была тройня, девочки. А у твоих родных, что-то подобное было?
— Ого!.. Не знаю, надо расспросить родителей. Мы ведь с тобой подумаем над этим?
— Давай не будем торопиться. Только подумаем об этом.
— Я тебя люблю, Кира.
— Я тебя тоже люблю. Давай спать. Дети утром пощады не дадут.
Я пытаюсь заснуть, только некоторые мысли точат меня, как червячок наливное яблоко, «надо к гинекологу», «спираль или пилюли», «дети — это не игрушки, это серьезно».
«Если он хочет меня отпускать, ребенок может стать сильным рычагом давления на меня. Я опять никуда не денусь! Бред! Чертов первый брак, убил во мне веру во многое! Мы пока просто подумаем! Только подумаем!» Наконец-то я проваливаюсь в сон.
Неделя прошла в суматохе будней, дети в саду, дополнительные занятия, посещение врача, Ярослав на работе. Так и подкрались к нам выходные и семейный обед. Совершенно не хотелось видеть родителей Ярослава, папа у него добрый, веселый, а мама — это мама, не мне её судить. Захочет примет меня, а нет, так нет, я не расстроюсь, как раньше. Всем нравиться не получится!
Затея девчонок проверить Ярослава, а так же поставить на место свекровушку, удалась, даже Ярослав поддержал нас в этом маленьком фарсе. Но мне было страшно и немного неприятно от слов этой женщины, не было в её словах искренности; вежливость, не более.
В этот торжественный день, надо выглядеть соответственно; оставляю детей на попечение Ярослава, возвращаюсь в свою квартиру. Заглядываю в недра своего шкафа и достаю из залежей платье-футляр, цвета пыльной розы, норковую шубку, цвета ломаный лед, пора проветрить гардероб. Не спеша одеваюсь, делаю легкий макияж, укладку, достаю из своей шкатулки украшения, всего лишь: серьги и кольцо с бриллиантами, браслет с аметистами и бриллиантами.
Ярослав за мной заезжает, я спускаюсь со спортивной сумкой в руках, в которой пуховик и кроссы. На улице снег валит хлопьями, мое лицо закрывает капюшон, я иду уверенной походкой в сапогах на каблуке к машине Ярослава, открываю дверь и слышу:
— Женщина, это не такси. Я жду жену!.. Кира?
— Мама, я тебя сразу узнал. — говорит мой мальчик.
— Значит уже женщина? Малыш вырос? — спрашиваю я.
— Извини, я тебя не узнал. Ты никогда так не одевалась… Тебе идет. — встречаю удивленный и виноватый взгляд Ярослава.
— Кира похожа на снежную королеву в этой шубке. Правда, пап? — говорит Василиса.
— Правда… Королева… снежная. — отвечает Ярослав.
— Мы не забыли, торт! Я напомнила папе!
— Ты думал, что я всегда ходила и хожу только в пуховиках и куртках? Я же тебе говорила, что тоже работала в офисе и родители мои не бедные люди были.
— Я все помню, малыш. А давай ты так будешь выглядеть всегда? Дети вам нравится мама Кира сейчас?
— Да! Да! Красиво! — кричат с заднего сиденья.
— Я подумаю. Но буду одеваться так, как мне нравится, а не как нравится окружающим.
Руки мои скрыты длинными перчатками. Что он скажет, когда увидит мои украшения? Зачем я их надела, снять незаметно не получится уже?!
Мы весело поем под радио, родители Ярослава живут не далеко, всего двадцать минут езды. Дверь нам открывает папа Ярослава, он нас приветствует, затем фокусирует взгляд на мне. Василиса передает дедушке торт.
— Спасибо! Кира, выглядишь великолепно!
— Спасибо. — говорю смущенно, стягивая перчатки. Глаза папы Ярослава увеличиваются, становится страшно за торт, как бы, не уронил.
— Вот это я понимаю, сын, не прошло недели, ты положил весь мир у ног, своей женщины! Горжусь тобой сын!
— Это вовсе не моя заслуга папа. И не мои подарки. — немного расстроено говорит Ярослав, раздеваясь и помогая Кириллу раздеться.
— Ох!
На пороге появляется брат Ярослава Всеволод.
— Привет, малышня! Привет Ярослав! — пауза. — О! Кира, здравствуй! Выглядишь… отлично! — говорит Сева, держа ребенка, косится на брата.
— Здравствуй! — говорю тихо, снимаю шубку и наклоняюсь к сапогу.
— Привет, Сев! — отвечает Ярослав.
— Мы не малышня! Вот Еся — малышня! — отвечает Василиса. — Он даже на горшок не ходит.
— Сама-то давно с горшка слезла, мелкая? — спрашивает Сева Василису.
— Я скоро в школу пойду! Вот так! — отвечает Василиса.
— Ну, тогда, да. Не малышня. — отвечает Сева и уходит в зал.
— Проходите. — жестом показывает направление отец Ярослава.
— А где можно руки помыть? — тихо спрашиваю Ярослава.
— Здесь. — включает свет и открывает дверь Ярослав.
— Дети, быстро мыть руки! — командую я.
Захожу вслед за детьми, Ярослав замыкает. Дети, быстро помыв руки, убегают, мы остаемся вдвоем в ванной. Я мою руки и пытаюсь снять кольцо, но оно встало как литое. Ярослав наблюдает за моими потугами.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь снять кольцо.
— Зачем?
— Чтобы не привести твоих родственников в шок бриллиантами. Да, что же оно застряло!
— Думаю, папа, как и Сева уже разглядели и доложили маме. Так что, не снимай.
Разворачивает меня в кольце своих рук, смотрит мне в глаза и говорит с такой болью.
— Я бы хотел, чтобы ты ходила в бриллиантах, только от меня! Не от другого!
— Это память о моих родителях! Их подарки!
— Прости. Ревную тебя даже к прошлому. — легкий поцелуй.
— Прощаю. — целую его в ответ.
— Может ты у меня миллионерша под прикрытием? — с легкой усмешкой в голосе говорит Ярослав.
— Может быть.
Дверь открывается, и на нас смотрит папа Ярослава, улыбается.
— Я вам не помешал? Все готово, пора к столу.
