Внизу я увидел не только требушеты, но и штурмовые башни, стоявшие в глубине лагеря. Что башни, что требушеты были сделаны из какого-то непонятного материала, не походившего на дерево. Да и откуда бы взяться древесине в этой обители огня и магмы? На ум приходил только металл, но тогда это значило, что от моих выстрелов особого толка не будет.
— Дядь Жор, а что ты зарядил в тот «особенный» магазин? — спросил я, глядя на то, как пара ящериц лениво готовит к выстрелу своё орудие.
— Э… Кхм… — неожиданно замялся старикан. — Понимаешь, там тоже взрывчатка, но не совсем.
— Это как? — удивился я.
— Нууууу, знаешь, лучше просто попробуй, — таинственно ответил пенсионер. — Только не увлекайся. Выстрел-два и хорош. Уж больно недешёвая штука. И замешивать очень сложно.
Заинтригованный, я вновь сменил магазин, теперь уже на особенный и взял на мушку готовящийся вот-вот выстрелить требушет, прикидывая угол стрельбы для Томмигана. А на месте испытаний, тем временем, собралась целая делегация из чумазых, как на подбор, дозорных. Встав возле своего собрата по оружию, они поглядывали на нас и о чём-то тихо переговаривались.
Расчёт требушета приготовился к выстрелу. В лагере вокруг царила мирная суета. Кто-то помешивал оранжевое варево в котелке, подозрительно смахивающее на лаву. На свободном пространстве спарринговались солдаты саламандр. Небольшой отряд подтаскивал к требушету новые снаряды в виде крупных смолисто-чёрных валунов.
А потом крохотный флакончик необычного белоснежного цвета, тускло сверкнув лавовыми отблесками, разбился об орудие и полностью перечеркнул весь мирный быт лагеря.
Шар пронзительно-голубого пламени вздулся вокруг требушета и больно резанул по глазам ослепительным светом, заставив всех на время зажмуриться или отвернуться. Мощная взрывная волна, пришедшая сразу вслед за странным трещащим гулом взрыва, заставила всех схватиться кто за что мог, а саламандр в лагере, их припасы и временные постройки разметала в стороны, словно песок. После чего огненный шар осел, превращаясь в расширяющееся пламенное кольцо, пронёсшееся по уже потрёпанному лагерю.
Зрелище выглядело жутковато. Голубоватое пламя вгрызалось во всё без разбору. Паникующие ящерицы лихорадочно сбивали друг с друга синие всполохи, крохотными лужицами горел базальт под ногами. Требушет, принявший на себя основной удар, со скрипом осел и завалился на бок. Величественная военная машина теперь напоминала оплывший пластилин. Пламя особого флакончика выжигало в конструкции целые куски, заставляя металл сбегать вниз рыжими ручейками.
— Японский бог… — только и смог пробормотать я.
— Какой именно, Йан-сан? — педантично уточнила Иназума.
— Жора, что это вообще такое? — спросил я зеленобородого алхимика.
— Забористая дрянь, правда? — довольно хмыкнул старик. — Это, котэ, что-то вроде термитной взрывчатки, только жидкой. Наткнулся тут на досуге. Вот только саламандрам этот огонёчек, кажется, не шибко страшен, хммм…
В подтверждение Жориных слов, большинство саламандр посбивало друг с друга опасное пламя, а некоторые и вовсе нырнули в лавовую речку, чтобы чистая незамутнённая магма потушила огонь.
— Великая наковальня… — раздалось позади нас.
Обернувшись, мы увидели кучку обалдевших гномов. С выпученными глазами они таращились на стремительно расплывающийся по базальту требушет и паникующий лагерь ящериц, в центре которого зиял оставленный взрывом круг, метров так сто в диаметре. Одна из осадных башен, задетая краем взрыва, рухнула на бок, наведя не менее большой переполох. А слева и справа от эпицентра, надрывая глотки, орали ящерицы-командиры, заставляя подчинённых как можно быстрее оттащить оставшиеся требушеты как можно глубже в тыл. Что творилось ещё дальше в стоявшем вокруг города лагере я уже не видел.
Не обращая внимания на выпавшее из руки копьё, встретивший нас дозорный прошёл мимо и высунулся из-за стены, чуть ли не выпав между зубцов. Товарищи гнома последовали его примеру и около минуты просто пялились на последствия взрыва, не говоря ни слова.
— Что… Что, гори моя борода, это было?! — спросил, наконец, дозорный, отойдя от края и повернувшись в нашу сторону. — Вы что, из Королевского инженерного корпуса? А это специальная модель аркебузы с новыми снарядам?
— Инженерный корпус? — удивился я. — Конечно нет. Мы обычные приключенцы на особом задании, а это никакая не аркебуза, а Томмиган.
— Томми...чё? — глупо спросил один из гномов. — А чем оно стреляет тогда?
Жора откашлялся, пригладив бороду, и гордо провозгласил:
— Дамы и господа, сегодня вы стали свидетелями первого полевого испытания «Карманной катастрофы». «Карманной катастрофы» версии три точка ноль. Что думаете? Впечатляет?
Глава 23. Героиня новеллы
Медицинский центр в Токио
Акари
Выход из игры всегда был для меня неприятным процессом. Даже если забыть про неизменные головные боли, переносить свою неподвижность после целого дня в «Аркадии» было очень непросто. До самого отхода ко сну, подсознание отчаянно сопротивлялось ограниченности реального тела и требовало бегать, прыгать и сражаться на мечах.
Мацуока-сан говорил, что это даже хорошо. Что это верный признак того, что мозг пытается найти обходные пути и заставить тело вновь шевелиться. И хотя умом я понимала, что он всё верно говорит, легче от этого не становилось.
Но я стала воспринимать всё немного легче, когда несколько дней назад «Нейро» вышвырнул меня из игры. Причина оказалась простой и… очень воодушевляющей. Процессы нейрогенеза, наконец, принялись за работу и, в какой-то момент, количество мелких изменений в моём мозге превысило допустимое значение для тонко настроенного медицинского шлема и системы защиты подняли тревогу.
Когда Синдзо огласила этот результат после анализа данных, что произошло довольно быстро, меня целый день таскали по различным кабинетам, проводя кучу исследований на различных приборах. После чего запустили процесс перекалибровки шлема. И в тот день Мацуока обрадовал меня тем, что в скором времени я начну чувствовать изменения.
После этого происшествия процесс перекалибровки проводился ежедневно, перед началом игрового сеанса, так как Синдзо и Мацуока говорили, что скорость изменения нейронных связей отныне будет лишь нарастать. И чтобы подхлестнуть его ещё больше, в ближайшие дни должны были начаться первые сеансы HAL-терапии.
— Как прошёл день, мелкая? — как обычно спросил Мацуока-сан, толкая моё кресло по коридорам комплекса.
— Ммммм, довольно неплохо, — чуть задумавшись, ответила я. — Поплавала в тёплой водичке, поиграла в волейбол с демонами, поела мороженого. А напоследок Йан-сан превратил вражеский требушет в лужу расплавленного металла.
— Какая насыщенная у тебя жизнь, — с наигранной грустью вздохнул Мацуока. — Не то что у меня. Всё лаборатория, да лаборатория.
