— Тогда мы найдём более укромное место.
Он подвёл свою фею к искусно скрытой в стене двери, которая открывала взгляду полутёмный коридор, и увлёк её за собой. Мягко ступая по пушистому ковру, он потянул на себя одну из дверей. Та оказалась не заперта, и они оказались в небольшой уютной комнате. Золотые свечи отбрасывали мерцающий свет на покрытые шёлком стены и большую кроватью, застеленную алым покрывалом…
Герцог запер дверь на засов и, притянув красавицу к себе, обвёл языком контур её губ. Пробормотав что-то невразумительное, она отстранилась и, прикоснувшись к своей маске, отбросила её в сторону.
— Я знал, любовь моя! Но твои волосы и… — начал, было, изумлённый герцог, но не смог договорить — её маленькая ладошка неожиданно зажала ему рот.
— Тсс… Любимый… У меня есть кое-что для тебя… — Леория приподняла край платья и, сжав в одной руке что-то бархатное, приоткрыла его ладонь, пробежавшись по ней тонкими пальчиками другой руки.
Он сжал её пальцы, и дрожь прошла сквозь него, словно невидимый импульс. Почувствовав тепло магии рода, он медленно покачал головой.
— Лео… Этот амулет… Он твой, моя родная… — он сжал лицо любимой в жарких ладонях, опаляя дыханием её кожу. — Я вижу, что ты изменилась, как ты попала сюда, как…
— Мой герцог, у нас так мало времени. Здесь слишком опасно! Нам срочно нужно вернуться в зал, там… — перебила герцога Леория, её тихий голос дрогнул. — Прошу, скажи мне, что я всё ещё нужна тебе… Как раньше!
— Да, я покажу тебе, как ты мне нужна! — он потянул герцогиню к низкой софе, стоящей вдоль стены, снимая фрак и расстёгивая рубашку. — А потом мы сразу же уедем отсюда, я заберу тебя в Вильтранию.
— Но… Эта суккуба, Амадея, ты справился с ней сам?
«Амадея? Так вот кто стоял за её образом… Но откуда она знает? Нет, неважно… Не сейчас. Иначе разорвётся сердце… И её, и моё…», — горячие мысли словно взрывали мозг герцога.
Вир сбросил маску и вновь завладел её губами, посасывая их требовательно и нежно, забирая их влагу. Его руки ласкали её шею, легко надавливая на кожу. Он чувствовал, как дрожит и трепещет её тело, как тает в его объятиях. Оторвавшись от сладких губ, он прошёлся по нежной линии подбородка, спустился ниже, наслаждаясь изящным изгибом шеи…
Его внимание ещё раньше привлекло удивительной красоты сапфировое ожерелье. Странно, он не помнил, чтобы у Леории было подобное фамильное украшение, хотя он не позволял ей носить собственные драгоценности. Ему нравилось осыпать её собственноручно выбранными предметами роскоши…
Это неважно сейчас — он так долго ждал, когда сможет доставить ей наслаждение.
Герцог потянулся к лифу её платья, его пальцы умело распустили шнуровку, проникая под обвисший шёлк и сжимая грудь сквозь тончайшую ткань сорочки телесного цвета. Вновь завладев её ртом, он впился в неё яростным поцелуем, лаская набухшие груди.
Её нетерпеливый стон стал ему наградой.
— Да, моя радость, да! — прошептал он ей в губы, поставив её перед собой и спуская с неё платье. Опустившись ниже, он целовал её ключицы, изгибы локтей, снимая атласные перчатки. О да, он хотел поцеловать каждый пальчик и каждую трепещущую жилку у неё под кожей.
Лёгкий шелест шёлка — и её платье упало к ногам…
Взяв жену на руки, он отнёс её на алую кровать, снимая атласные туфельки цвета лаванды с изящных стройных ножек. Распустив ворот и высвободив сначала одну грудь, а потом — другую из-под сорочки, он накрыл их руками, пропуская соски между большими и указательными пальцами. А свечи вспыхнули ещё ярче и отразили в зеркале напротив кровати её выбившиеся из причёски волосы цвета пламени, раскинутые руки и спину мужчины, вжимающего её в алое покрывало.
Леория застонала ещё громче, повторяя его имя и пытаясь снять с него батистовую сорочку.
Прильнув губами к её груди, он продолжил игру с её сосками, превращая их в тугие бутоны, то покусывая, то посасывая, то перекатывая между пальцами. Стоны герцогини превратились в беспомощные всхлипывания, и его ладонь скользнула между её ног, погладила рыжий треугольник волос и, лаская, раздвинула влажные складки.
Её бёдра приподнялись, а ноги раздвинулись шире, пропуская его пальцы в истекающее соками лоно.
— О, Вир, пожалуйста… О, пожалуйста!
Вир уже слизывал нектар её возбуждения, и его язык погрузился глубоко в недра пылающего лона красавицы. Отыскав твёрдый набухший бугорок, он ласкал его медленными круговыми движениями, а она выгибалась всем телом навстречу этой сладкой пытке и умоляла его о пощаде.
— Такая сладкая, моя радость, — прошептал он после того, как её тело забилось в судорогах наслаждения, и в рот потекла горячая жемчужная жидкость.
Его пальцы вырисовывали узоры на обнажённой коже, а пылающие губы целовали её бёдра…
Разрушая их идиллию, в дверь раздался громкий стук.
— Герцог Вир Монт, у вас есть десять минут, чтобы выступить на Совете и объяснить собравшимся ваши намерения, — раздался чей-то ироничный голос.
— Проклятье! — зарычал герцог. — Идите к демонам!
Леория подняла голову и судорожно схватила его за руку.
— Боги, Вир, не открывай, прошу!
— Всё хорошо, моя радость. Тебе лучше одеться, мы должны выступить на Совете. Вместе. А потом мы уедем отсюда. Наши люди уже готовы.
ГЛАВА 37
Праздник Сияющей луны продолжался…
Свет нескольких тысяч свечей отражался радужным сиянием в настенных зеркалах, падал на мраморные колонны и настенные фрески, оживляя фрагменты старинных росписей и мозаик. Огромные хрустальные сферы, казалось, парили над исполинским залом на радужных нитях. Такие же хрустальные нити протянулись по всему залу, то сплетаясь в образования причудливой формы, напоминающие венки, то опять расходясь в стороны и оплетая верхушки колонн…
Перед главным входом, напротив Радужной гостиной в углублении на широком золотом возвышении стоял массивный королевский трон, украшенный большими драгоценными камнями. Место, предназначенное прекрасной королеве, пустовало, порождая вопросы среди особо любопытных приглашённых.
Но Эргарду было не до любований великолепным убранством зала — неподвижный, как изваяние, герцог Серран стоял, скрестив на груди руки, у мраморной колонны, наблюдая за танцующими парами. Перед ним вздымались богатые платья со шлейфами, падали грациозными складками нижние юбки, проплывали золотистые шали, наброшенные на хрупкие плечи, мелькали блестящие камзолы и разноцветные маски. Но он, не отрывая глаз, следил за хрупкой фигуркой своей спутницы.
Эта была уже другая Леория, на лице которой не было и тени прежней грусти, улыбаясь, она подставляла лицо льющемуся с потолка свету, купаясь в его феерических лучах…
Это выражение блаженства вызывало в нём чувство близкое к отчаянию, напоминая ему о днях, проведённых вместе. Ещё недавно его губы горячо целовали её, а она льнула и прижималась к нему всем телом. Сердце опасно замедлило свой бег, когда мужчина — партнёр Леории по танцу — склонился к её щеке… Ещё ниже…
