Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– А может, воспользуемся методом Монте-Карло?
Обычно после подобных предложений все делали вид, что задумались, да так и расходились; для того-то подобные выражения и существовали. Но здесь оба собеседника опешили, и Солонский, помолчав, осторожно спросил:
– А каким же образом его здесь можно применить?
Пришлось снова задуматься и с улыбкой встряхнуть головой, словно нашел слабое звено в своей, вообще-то удачной, идее:
– Да, он здесь, пожалуй что, и ни при чем.
Очень интересно, говорил Солонский, очень-очень-очень интересно.
Когда Артюхин вышел с Евсеевым на улицу, он был уже не крупномасштабным деятелем, а разбитным рубахой-парнем.
– Как вы можете заниматься такой мутотенью? – веселился Артюхин, легкомысленно поглядывая по сторонам и подмигивая румяным профилям обгонявших их девушек с лыжами через плечо. – Мне нужно живое дело, я человек практический: знаю, как развести костер, как подстрелить слона. Мужик все должен уметь делать руками!
Контрагент на это пробормотал, что успехи цивилизации достигнуты разделением труда, и не будет ничего хорошего, если каждый будет все уметь, – этого «всего» окажется очень мало. Подобная серьезность была смешна Ратмиру Андреевичу как всякий педантизм. Другое дело, скажем, мимоходом покорить сердце первой встречной красотки. Или даже двух.
– Пригласи этих спортсменок с нами в кафешку заскочить, – он чувствовал, что скинул лет двадцать. – Давай, не мандражируй, ты помоложе!
– Я не мандражирую. Просто не люблю людям надоедать.
– Девушки! Как вы смотрите на выпить и побардачить?
Девушки оживленно обсуждают что-то, сшибаются выхлопами пара из ртов. Его снова не желали замечать.
– А? Девушки? Поужинаем вместе?
Не замечают – увлеклись, только бодро подпрыгивают помпончики на шапках.
– Фигуру бережете?
Пауза.
– Чтобы беречь фигуру, надо ее иметь.
Пауза.
– Запомните: тощая корова еще не газель.
Не слышат – обсуждают, как какая-то Селезнева до того досиделась на старте с секундомером, что примерзла, – еле отодрали.
– Отодрать и мы можем!
– Оставьте, – морщился контрагент, – не хотят, и не надо.
– Ничего, не будут строить из себя! – горячился Ратмир Андреевич. – Валерка Смольников с такими умеет: подойдет на пляже с колодой карт: разрешите сыграть? «Играйте без меня». – «Спасибо», – и начинает сдавать у нее на животе. Ну ладно, договорились: я их отпускаю, а ты со мной за это выпьешь по сто грамм. Идет?
– Н-ну, можно.
– Или нет – бутылку на двоих?
Рюмка за рюмкой, Артюхин летел, как с горы, – теперь он понял, что тысячу раз мог бы догнать и перегнать все эти алгоритмы и целевые функции, да только тесна ему эта мышиная возня, он рожден для чего-то героического…
Подсел скорбно улыбавшийся молодой человек в белокурых кудрях, ужасно напоминавший кого-то – Артюхин измучился, пока вспомнил.
– Слушай, ты ужасно похож на Есенина.
– Да?
– Неужели тебе раньше не говорили?
– Почему не говорили – говорили.
– Давно мечтал выпить с Сережей Есениным. Ну, давай – «не вчера свою молодость пропил, разлюбил я тебя не вчера»!
Сам не рад был, что блеснул цитатой, – оба собутыльника оказались любителями стихов и пустились в бесконечный пьяный спор: каждый возражал только для того, чтобы покрасоваться. Но, как бы то ни было, Ратмир Андреевич снова оказался ни при чем, он и не слыхивал половины тех имен, которыми они хлестались.
«Молодые… – с горечью думал Ратмир Андреевич. – Все им задарма досталось, а они ж оттого только и образованные, что нам в их годы приходилось…» – Ратмир Андреевич давно убедился, что неясность мысли может выручить даже там, где мгновенно разоблачилась бы самая изощренная выдумка. Не мог же, в самом деле, Ратмир Андреевич серьезно уверять себя, что существенно помог этим стихолюбам тем, что в их годы резался в преф с Валеркой Смольниковым на лекциях по высшей математике.
Новый знакомец с неизменной скорбной усмешкой делился впечатлениями сегодняшнего утра: досрочно вернувшись из командировки, он обнаружил в своей постели незнакомого мужчину. Это бы, как он выразился, еще ничего, но в той же постели оказалась и его жена…
– Дочку отвозил к теще – все женщины набрасываются: ах, какая хорошенькая! Отцовскому сердцу, конечно, приятно… Я ее родителям все рассказал, пусть знают, кого воспитали. Теща не верит: не может быть. Я ей говорю: жаль, что я этого товарища к вам в мешке не доставил. А тесть у нас мудрый как черт – я же тебе говорил: ты по командировкам сидишь, а голубить ее я буду? Ну и что мне теперь делать? Я по восемьсот рублей, по тысяче с депонента снимал…
Он говорил совершенно спокойно, только улыбался скорбно. Но обращался за сочувствием опять же к Евсееву. Чтобы привлечь к себе внимание и как бы даже не отстать от обманутого мужа, Ратмир Андреевич вдруг грозно потребовал:
– Евсеев! Поклянись, что никому не скажешь! Моя жена тоже путается с психологом.
– Как это – с психологом? – кажется, только это их и заинтересовало.
– Какая разница! Работает на кафедре психологии.
– А… против психолога, конечно…
Ратмир Андреевич в отчаянии попытался выдвинуться красочным рассказом, как Валерка Смольников отправил жену на пикник с сослуживцами, а получил ее обратно из больницы с ожогами задней части – прыгали нагишом через костер, разведенный на природе. Но и эту историю сдружившиеся стихолюбы оставили без внимания, увлеченные психологическими тонкостями современного брака.
Внезапно скорбный блондин завелся и предложил остаток вечера провести у его знакомой, которую он имел в своем донжуанском списке, – не беспокойтесь, он тоже не терял времени даром и поимел целую кучу любовных приключений – в Ленинграде не найти такой улицы или сквера, где бы он их не имел. После командировки он был при деньгах – успел снять с депонента, и вообще он генеральский сын. Он совал официанту десятки, распихивал всем по карманам бутылки и свертки с балыком нототении, беззастенчиво отбивая у Ратмира Андреевича центральную роль бесшабашного кутилы.
Он и в такси кидался от окна к окну: вот, и здесь он имел любовное приключение, и там любовное приключение, и вон в той беседке, и на этом чердаке. Все эти достопримечательности он показывал опять-таки Евсееву. Они так орали, что таксист пригрозил их высадить; но тут уже на высоте оказался Ратмир Андреевич:
– Как?! Героя Социалистического Труда среди ночи высаживать?! – гаркнул он, и таксист смирился.
Валерка Смольников был особенно горазд на такие штуки.
Генеральский сын долго не мог найти дом своей знакомой: с одной стороны там должен быть бетонный забор, с другой – кирпичная труба, но каждый раз в пейзаже чего-то недоставало: появлялась труба – исчезал забор, и наоборот. Наконец приятели цугом вошли в гулкий по-ночному подъезд, поднялись по лестнице, усеивая ступени ломтиками балыка.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
