Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
Он вздохнул.
– Начальник охраны говорит, что во время представления задняя дверь была заперта. Значит, либо у него был ключ, либо он незаметно вошел вместе с актерами и где-то спрятался. Потом, после номера с кошкой, когда Отто готовился к последнему выходу, он постучался в гримерку. Очевидно, он его усыпил – эксперты нашли следы диэтилового эфира. Будем на это надеяться, – добавил Уодкинс. – И сделал это либо в гримерке, либо уже в реквизиторской. Этот парень – сущий дьявол. Расчленив тело, он взял отрезанный половой орган, спокойно вернулся в гримерку и открыл воду, чтобы, если к Отто придут, подумали, что он в душе.
Маккормак откашлялся.
– А гильотина? Человека можно убить и проще…
– Сэр, я полагаю, с гильотиной все вышло случайно. Вряд ли он знал, что в перерыве ее перенесут в реквизиторскую.
– Очень, очень больной человек, – сказал Лебье своим ногтям.
– А двери? Они же все были заперты. Как он попал в реквизиторскую?
– Я разговаривал с начальником охраны, – сказал Харри. – Как у руководителя труппы, у Отто была своя связка ключей. Она пропала.
– А тот… костюм дьявола?
– Лежал рядом с гильотиной, вместе с бутафорской головой и париком, сэр. Убийца надел его после преступления. Очень хитро. И вряд ли предусмотрено заранее.
Маккормак подпер голову ладонями:
– Что скажешь ты, Юн?
Все это время Юн что-то выстукивал на компьютере.
– Отвлечемся от дьявола в черной одежде, – предложил он. – Логичнее всего предположить, что убийца – один из актеров.
Уодкинс громко фыркнул.
– Дайте договорить, сэр, – сказал Юн. – Этот человек знал программу и то, что после номера с кошкой Отто на сцене не появится – то есть до последнего выхода двадцатью минутами позже его никто не хватится. Члену труппы не нужно проникать тайком, а кто-нибудь другой вряд ли прошел бы незамеченным. Кто-то из вас обязательно бы заметил, если бы он вошел в боковую дверь.
Остальным оставалось только утвердительно кивнуть.
– Кроме того, я выяснил, что еще трое членов труппы тоже ездили с «Передвижным австралийским парком развлечений». То есть сегодня в театре были еще трое, кто до того оказывался в известных местах в известное время. Может, Отто был ни в чем не виновен, а просто слишком много знал? Давайте искать там, где можно что-нибудь найти. Предлагаю начать с труппы, а не с призрака оперы, который нам не по зубам.
Уодкинс покачал головой:
– Нельзя забывать о том, что кто-то неизвестный покинул место преступления в костюме, который лежал рядом с орудием убийства. Не может быть, чтобы он не имел к этому убийству никакого отношения.
– Думаю, труппу надо оставить в покое, – поддержал его Харри. – Пока ничто не опровергает нашу версию, что именно Отто виновен во всех изнасилованиях и убийствах. А причин убить маньяка – множество. Во-первых, может, убийца был во всем замешан, знал, что Отто скоро арестуют, и боялся погореть вместе с ним. Во-вторых, убийца мог и не знать заранее, сколько у него времени, – он мог выпытать это у Отто. А в-третьих, вдумайтесь в произошедшее… – Он закрыл глаза. – Понимаете? Убийца – нетопырь. Нарадарн!
– Что-что? – спросил Уодкинс.
Маккормак рассмеялся.
– Кажется, наш норвежский друг углубился в пустоту вслед за нашим всеми любимым детективом Кенсингтоном, – пояснил он.
– Нарадарн, – повторил Юн. – Нетопырь, символ смерти у аборигенов.
– Меня беспокоит другое, – продолжал Маккормак. – Парень мог сразу после преступления незаметно выскочить в заднюю дверь и оказаться на одной из самых оживленных улиц Сиднея, где ему ничего не стоило тут же затеряться. А он тратит время на то, чтобы надеть костюм, который наверняка вызовет подозрения у других и в то же время не вызовет подозрений у полиции. Как будто знал, что мы будем следить за задней дверью. Если так, то как он мог это узнать?
Стало тихо.
– Кстати, как там Кенсингтон в больнице? – Маккормаку надоело жевать жвачку, и он прилепил ее под стол.
Стало совсем тихо. Только еле слышно дышал вентилятор.
– Его там уже нет, – наконец ответил Лебье.
– М-да, быстро же он выздоровел! – сказал Маккормак. – Но все равно: задействуем все оставшиеся ресурсы, потому что – уверяю вас – расчлененные клоуны привлекают большее внимание прессы, нежели изнасилованные женщины. И повторю, ребята: на газеты нам плевать нельзя. Сколько у нас начальников поснимали и посменяли из-за газетных статей! Так что если хотите моей отставки, вы знаете, что делать. Теперь – по домам, отсыпаться. Что, Харри?
– Ничего, сэр.
– Хорошо. Спокойной ночи.
Все было по-другому. Окно в номере не занавешено, и при неоновом свете Кингз-Кросс Биргитта раздевалась для Харри.
Он лежал в постели, а она стояла посреди комнаты и, не сводя с него серьезных, почти печальных глаз, постепенно снимала с себя одежду. У Биргитты были длинные ноги, стройное тело и кожа белая как снег, особенно при таком освещении. За приоткрытым окном гудел ночной город – автомобилями, мотоциклами, шарманочными звуками игровых автоматов и ритмом диско. И все это на фоне шума споров, криков и грязной ругани, казавшихся стрекотом сверчков.
Биргитта расстегивала блузку – не слишком медленно и совсем не чувственно. Она просто раздевалась.
«Для меня», – подумал Харри.
Без одежды он видел ее и раньше, но все-таки сегодня все было по-другому. Она была такой красивой, что Харри застеснялся наметившегося двойного подбородка. Раньше он не понимал ее застенчивости: почему она полностью раздевалась только под одеялом и почему, отправляясь из постели в душ, прикрывалась полотенцем. Потом понял, что дело отнюдь не в скромности или стыдливости. Просто должно пройти время, чтобы устоялись чувства, родилось доверие друг к другу. А сегодня все по-другому. Раздевание было ритуалом, и своей наготой она будто показывала, насколько она ранима. Насколько она ему доверяет.
Сердце забилось сильнее. Отчасти потому, что Харри гордился и радовался доверию этой сильной и красивой женщины, отчасти – от страха, что он недостоин этого доверия. Но больше всего – оттого, что он понял: все, о чем он думает и что чувствует, – здесь, перед ним, в блеске рекламных щитов, красном, синем и местами зеленом. На, смотри! Что, раздеваясь сама, она раздевала его.
Оставшись совсем без одежды, она продолжала стоять, и казалось, ее белая кожа освещает комнату.
– Иди сюда, – позвал он голосом скорее размытым, чем уверенным, и откинул одеяло.
Но Биргитта не шевельнулась.
– Смотри, – прошептала она. – Смотри.
12
Полная дама и вскрытиеБыло восемь утра. Когда Харри после долгих уговоров пропустили в палату, Чингисхан еще спал. Но как только Харри со скрипом подвинул к кровати стул, он открыл глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
