Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Но Льюису повезло, и он знал об этом. Его служба в должности военного советника проходила успешно. По прибытии во Вьетнам его прикомандировали к 21-му батальону южновьетнамской армии. К тому времени, когда завершился полугодовой срок и Льюис отправился в отпуск, он проникся искренним уважением как к офицерам, так и к рядовым батальона. Это были стойкие, преданные бойцы, и он считал за честь воевать рядом с ними. По возвращении из отпуска Льюис узнал, что его переводят в провинцию Аньгуен на службу в МГС.
МГС означает «мобильная группа советников». В каждой из сорока двух провинций Южного Вьетнама действовало крупное формирование военных советников. Провинции были разбиты на несколько районов, в которые и направлялись МГС. Эти группы размещались в удаленных поселениях и деревнях, и их члены жили бок о бок с крестьянами, почти не общаясь с другими военными – ни с американскими, ни с вьетнамскими.
Льюис готовился именно к такой работе и быстро вошел в курс дела. Ему присвоили капитанское звание и отправили в Ваньбинь руководителем группы и главным советником местных властей. Он без сомнений взвалил на себя всю полноту ответственности за благополучие и безопасность деревень и поселений этого района.
Льюис был рад тому, что его обязанности не ограничиваются обычными армейскими мероприятиями. Здесь, в Ваньбинь, он был самым старшим по званию. Ему не приходилось обращаться за разрешениями, чтобы воплотить в жизнь свои приказы. Располагая четырьмя подчиненными и опираясь на поддержку местного ополчения, состоявшего из вооруженных и обученных крестьян, он мог вести собственную войну против вьетконговцев, которым район Ваньбинь служил убежищем.
Льюису и его людям противостоял не только Вьетконг. Невзирая на то что провинция Аньгуен находилась в ста сорока километрах от границы с Камбоджей, подразделения северовьетнамской армии, базировавшиеся на территории соседней страны, умело использовали в своей деятельности рельеф местности, сеть местных каналов, рек и проток.
Практически все засады и патрульные рейды подразделения Льюиса устраивались на воде. Вода прочно вошла в их жизнь и быт, несмотря на то что сезон дождей с его непрекращающимися ливнями, грязью по колено, промокшей одеждой, источающими влагу постелями и сигаретами, гнилостными язвами на ногах и десятком разновидностей грибковых заболеваний остался позади. Льюису уже начинали надоедать долгие часы, проведенные на лодке-сампане, но в отличие от большинства подчиненных ему даже в голову не приходило мечтать о переводе в Сайгон. Он пробыл там первые три недели второго срока службы и не имел ни малейшего желания провести в Сайгоне хотя бы еще час.
Преподаватель Вест-Пойнта, пробывший во Вьетнаме несколько лет как до, так и после поражения французов, расписывал Льюису красоту Сайгона, сравнивая его с прелестными провинциальными городами Франции. Однако к 1966 году, когда Льюис приехал в Сайгон, остатки былого изящества быстро исчезали.
Улицу Тюдо, которая напоминала ветерану авиньонские бульвары, заполонили убогие вульгарные бары со стриптизом, бордели и массажные салоны. Город наводнили американские доллары, мгновенно превращая кого-то в богачей, а кого-то в нищих. По мере того как в Сайгон стекались девушки из окрестных поселений, жаждущие приобщиться к американской роскоши, число проституток в городе возросло вдвое, а затем и вчетверо.
Льюис то и дело становился объектом их внимания, однако всякий раз настойчиво советовал девице собрать пожитки и вернуться в свою деревню. Ответом ему, как правило, были недоуменный взгляд и повторное предложение услуг, произносимое медоточивым голосом. После полудюжины подобных встреч Льюис оставил попытки вразумить жриц любви, понимая, что его слова и поступки ничего не могут изменить.
При виде соотечественников, принимавших предложения проституток, в душе Льюиса поднималось отвращение. Массажные салоны и бары Тюдо кишели американцами. Во многих заведениях вроде «Спортинг-бара» и «Ла Богемии» шла бойкая торговля не только женским телом, но и наркотиками. Среди столиков, занятых отдыхающими солдатами, в дыму марихуаны бродили обнаженные по пояс четырнадцати – пятнадцатилетние девицы.
К счастью, невзирая на все трудности, в сельской глуши дух продажного распутства отсутствовал начисто. Деревенские девушки одевались и вели себя с традиционной скромностью; здесь нельзя было встретить мальчишек, предлагающих воспользоваться сексуальными услугами малолетних сестер, и хотя Льюис знал, что полностью доверять нельзя никому и что в районе тайно действуют крупные формирования Вьетконга, местные жители казались ему приличными, вежливыми, всегда готовыми помочь людьми.
Большинство населения составляли крестьяне и рыбаки. Они выращивали рис и ловили рыбу в многочисленных каналах. В деревне не было ни водопровода, ни электричества, ни канализации – всех тех вещей, которые Льюис и его сослуживцы привыкли считать чем-то само собой разумеющимся. Как советник Льюис должен был способствовать повышению уровня жизни местного населения. Америка была готова оказать помощь, если бы только вьетнамцы могли ею разумно распорядиться, но этому мешала поголовная неграмотность деревенских жителей.
Уже через несколько часов после прибытия Льюис затребовал медицинские препараты, школьные принадлежности и все прочее, что мог хотя бы надеяться получить.
Его заместителем по МГС был молодой техасец, лейтенант Грейнгер, не уступавший Льюису в стремлении изменить первобытный уклад деревенской жизни. Кроме Грейнгера, в группе Льюиса служили трое северян. Специалист по легкому вооружению, сержант Дрейтон, приехал из штата Нью-Йорк. Специалист по тяжелому вооружению, сержант Пеннингтон, и медик группы, старший сержант Дэксбери, прибыли из Массачусетса.
Группа работала дружно и слаженно. Даже Дрейтон, которому оставалось служить совсем немного и которым уже овладело чемоданное настроение, не отставал от остальных.
Однажды, когда Льюис и Дрейтон вдвоем сидели в их «штабе» – хижине с крышей из пальмовых листьев, где-то вдали послышались вопли и крики.
– Что там стряслось, трунг ю? – прорычал Льюис, отрываясь от карты и по заведенному порядку обращаясь к Дрейтону по его вьетнамскому званию.
– Черт его знает, – отозвался Дрейтон, от всей души надеясь, что на сей раз обойдется без перестрелки, и торопливо зашагал к распахнутой двери. Он не увидел ни дыма, ни взрывов. Шум доносился со стороны деревни, на сотню шагов удаленной от укрепленного штаба и хижин, служивших казармами для ополченцев. – Ничего страшного, дай ю, – с облегчением сказал он Льюису, вновь появляясь в дверях. – Похоже, местные разбушевались.
Вопли никак не стихали. Было слышно, что кричит женщина, однако в ее голосе угадывались не страх и боль, а ярость и злоба. В деревне довольно часто вспыхивали ссоры, однако местные женщины, воспитанные в буддистских традициях, обычно не были склонны к столь бурному проявлению чувств.
– Ради всего святого, когда ей наконец заткнут пасть? – раздраженно пробормотал Льюис. Отбросив карандаш, которым делал пометки на карте, он подошел к Дрейтону.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
