– Во-первых, из вас там никого не было! – графиня-старшая вскочила с кресла. В ее глубоких черных глазах сверкала ярость. Сестра отшатнулась в сторону, гости застыли на своих местах, даже улыбчивые губы сэра Джима растянулись в тонкую невеселую полоску. – Вы не видели, как он меня защищал! Он был изранен! Он полз ко мне на коленях, чтобы освободить меня! – Никто ничего не говорил, никто не смел перебить разгневанную хозяйку. – Этот мальчик едва не умер, чтобы я жила! Жаль, что мало осталось таких рыцарей. Больше здравствует тех, кто способен лишь болтать! Тех, кому страшно! Кто считает, что, вытащив меч из ножен, он сразу же накличет на себя беду.
– Мне не страшно, миледи, – с вызовом ответил сэр Капрен, – просто я считаю, что нужно было убить людоеда, а не отпускать его на волю...
– И совсем-совсем никто из доблестных рыцарей не хочет ради меня сразить чудовище, – раздался тонкий капризный голосок графини-младшей. – Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!
Сэр Джеймс дальше не слушал. Он выбрался из зала, вернулся в свою комнату, облачился и опоясался мечом. Потом спустился во двор, взял коня, копье, вывел скакуна в парковую калитку и был таков.
* * *
Вечер закончился. Гости разошлись по приготовленным для них комнатам. Ночь опустилась на королевство Ронстрад, а с ним и на графство Даронское.
– Вы спите, благородный сэр? – прошептала младшая сестра графини, приоткрыв дверь комнаты сэра Джеймса.
В покое было темно, не раздавалось ни звука, поэтому девушка решила, что рыцарь забылся глубоким сном.
– Я слышала о вашей храбрости под Восточным Дайканом, сэр рыцарь. – Леди Инельн подошла и села на краешек кровати. Задернутый полог еле качнулся от ветерка. – И о том, как вы спасли мою сестру... Вы достойный человек, вы благородный рыцарь... Сэр Джеймс? Вы спите? – Она протянула руку, осторожно отодвинув край полога.
Кровать пустовала, а раненого паладина и след простыл.
Леди вскочила и бросилась бежать.
– Сестра! – закричала она, увидев высокую фигуру в синем платье, удаляющуюся по коридору с подсвечником в руках.
Леди Изабелла обернулась, в ее глазах было удивление.
– Ин? Что с тобой?
– Что я натворила, сестра! – Леди Инельн бросилась на шею графине-старшей.
– Что? – недоумевала леди Изабелла. – Что случилось?
– Он ушел и взял свой меч... – Девушка плакала. – Наверное, он услышал, как я говорила о том страшном людоеде... за ужином! Он ушел, Изи!
– Кто он? – ничего не понимала графиня Даронская.
– Сэр Джеймс!
– Куда ушел?!
– Как ты не понимаешь! Сэр Джеймс ушел искать этого проклятого людоеда! Я же не серьезно, я это просто так ведь сказала...
– Что же ты наделала, Ин! – Графиня отстранила от себя сестру. – Как ты могла спровоцировать его? Он ведь ранен! Ему еще седмицу лежать, не вставая.
– Но я же не хотела! Я... я видела его в зале, он стоял там, у входа, и слушал наш разговор. Я подумала... он ведь... просто... но он же мог его убить! Он же сумел его прогнать...
– В этот раз ты доигралась, Ин. – Графиня повернулась к сестре спиной. – Это подло – играть чужими чувствами...
Леди Изабелла ушла, оставив леди Инельн в одиночестве и темноте. Девушка спрятала лицо в ладони и без сил опустилась на пол. Теперь она понимала, как дорог ей вдруг стал этот молодой рыцарь.
* * *
«Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!»
Сэр Джеймс вывел коня на уже знакомую поляну. Старая хижина не подавала никаких признаков жизни, но его враг был там – рыцарь это чувствовал. Превозмогая боль, паладин слез с коня и направился к хижине – больше церемониться с чудовищем он не собирался. Хватит. Один раз оно ушло от него, во второй не выйдет. Меч в руке загорелся белым пламенем, освещая всю прогалину. Ударом ноги паладин выбил дверь, ответом ему был злобный рык...
«Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!»
Бой не был долгим. Людоед взмахнул дубиной, рыцарь увернулся, едва не потеряв сознание от боли. Ощущение было такое, будто кулаком ударили по ране. Ответный росчерк разрисовал обнаженную грудь здоровяка кровью, попутно опалив кожу врага волшебным огнем. Однорукий гигант рухнул на пол, выронив дубину. Тяжело дыша, сэр Джеймс подковылял к поверженному противнику. Тот сдавленно захрипел – меч был нацелен на его пульсирующую глотку.
– Пощади его, рыцарь, – взмолилась дубина. – Пощади...
Паладин молчал, глядя в раскосые глаза чудовища, полные боли и мольбы. Оно просто хотело жить... оно хотело дышать этим воздухом, ходить по этой земле... хотело жить...
– Пощади, – вновь проговорила дубина.
«Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!»
Сэр Джеймс пронзил горло поверженного чудовища. Клинок прошел сквозь шею и вонзился в дощатый пол.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – заверещала дубина, маленькая щепка откололась от вырезанного в дереве глаза – это походило на некую своеобразную слезу: разумная говорящая деревяшка с дурацкой мордой оплакивала своего друга.
«Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!»
– И ты прощай, – сказал сэр Джеймс и ткнул в нее мечом.
Лезвие вспыхнуло белым пламенем, огонь перетек на оружие убитого людоеда, раздался дикий крик, и в считаные мгновения от дубины не осталось ничего, кроме кучки пепла.
Рыцарь отрубил людоеду голову, положил ее в мешок и вышел из дома. Он швырнет этому наглецу сэру Капрену свой трофей под ноги, после чего туда же полетит и перчатка. Но сперва он должен выполнить вассальный долг. Рыцарь Джеймс Доусон очень волновался за сэра Ильдиара. Разрешились ли его беды? К чему приговорил его Трибунал? Всем ведь плевать – даже леди Изабелла устраивает званые вечера!
Паладин не знал, что графиня Даронская собрала своих старых друзей вовсе не для того, чтобы устроить пир. Она следовала лишь наставлениям своего жениха, который предупреждал ее о возможном исходе. Грядет смута, а верные соратники всегда нужны – под предлогом пира союзники были собраны под одной крышей, чтобы обсудить свои дальнейшие действия и решения...
Путь сэра Джеймса лежал к графству Аландскому, к замку Сарайн, в котором вырос и он сам. Там он собирался узнать о судьбе Ильдиара де Нота: старый сэр Уильям должен знать, что с его сыном.
«Цвет рыцарства весь вышел, как багрянец сорванной розы!» – стояли в ушах слова прекрасной дамы, которая произносила это, с вызовом глядя ему в глаза.
* * *
Был примерно полдень второго дня пути. Уже виднелись с холма шпили Сарайна, но паладин не решался пустить коня в галоп. Полуразрушенный мост через пересохшую реку не сулил ничего хорошего.
