— Так это единственный способ узнать истинность, — недоумённо вытаращил парень глаза. — Ты разве не знала.
— Знала, — буркнула Лена, отворачиваясь. — Я замужем, знаешь ли.
— Ладно. Прости. Я не знал. Просто ты мне понравилась, и мне очень захотелось попытать удачу.
— Ничего, — Лена смутилась. — Я не в обиде.
— Что читаешь? — сменил тему парень.
— Зельеварение. Не могу током разобраться. А Эммануила Неронова постоянно придирается ко мне. Я уже не знаю, что мне делать, — Ленсаноэль упала на стул. — Мне так всё надоело!
— Давай я помогу, чем могу, — парень присел на краешек стола. — У меня отлично, — он расплылся в улыбке.
— Прости, а тебя как зовут? — смущаясь, спросила девушка.
— Тинияр.
Парень объяснял настолько интересно, что Лена за этот вечер усвоила больше, чем за месяц обучения. На деле парень оказался приятным в общении. От обучения их оторвал ворвавшийся в библиотеку Саймон. Мужчина подошёл к столу и с силой ударил ладонью по столешнице. Лена и Танияр подпрыгнули от испуга.
— Ленсаноэль, — прорычал он, — какого демона ты здесь делаешь? Мы с Идалией все окрестности прочесали! Ты время видела? Марик в истерике заходится, а ты тут с этим юнцом прохлаждаешься!
— Танияр мне помогал с зельеварением, — Ленсаноэль испуганно таращила глаза. — Чего ты так переживаешь?
— Да потому что… — Саймон осекся на полуслове. — Пойдём спать, — уже спокойно сказал мужчина. — Завтра разберётесь со своим зельеварением.
— Извини, — Лена виновато посмотрела на парня. — Спокойной ночи.
— Спокойной, — голос парня был заторможенным.
Ленсаноэль плелась за Саймоном, глядя на его напряжённую спину. Она чувствовала себя слишком виноватой перед ним. Мужчина окружал её заботой и любовью. Она и шага не могла ступить без его ведома. Ленсаноэль это немного напрягало. Девушка боялась, что мужчина в неё влюблён, потому что взаимностью ему не ответит.
— Сай, — проныла Лена, — прости. Я не хотела, чтобы ты волновался!
— Ленсаноэль, — мужчина пропустил девушку в её комнату, — я не злюсь. Почти. Но больше так не делай! Мы Марика еле спать уложили.
Мальчик спал в кровати, укутавшись одеялом с головой. Лена подошла к кровати и, отодвинув волосы со лба, прижалась губами ко лбу. Она чувствовала себе невероятно виноватой.
— Прости, сыночек мой, — прошептала девушка. — Никакая из меня мать.
— Ты самая лучшая мама, — открыл глаза Марик. — Честно-честно! Я вижу, что тебе тяжело. Ты так много учишься, книжек читаешь. И со мной много времени проводишь. Я слышу, что ты часто плачешь. Это из-за папы, да? Из-за того, что он далеко?
— Нет, маленький. Я просто устала. Ты извини меня, что я так мало времени тебе уделяю.
— Ложись спать, мамочка! Тебе завтра рано вставать, — Марик подтолкнул Лену к её кровати, стянул с её ног туфельки и накрыл одеялом. — Я уже большой, — мальчик гордо выпятил грудь, — и должен о тебя заботиться.
Мальчик отключил свет и забрался под одеяло. Лена вглядывалась в темноту и тихо рыдала, глотая слёзы. Всё это так надоело, что сил терпеть у неё не осталось. Хотелось плюнуть на всё и вернуться домой. Обнять Яромара и забыться в его объятьях. Тоска по мужу вызвала новый поток слёз. Утомлённая тяжёлым днём полном переживаний, Ленсаноэль уснула крепким сном.
Глава 24
Яромар
— Яромарчик, — услышал я приторно сладкий голос, который с каждым днём надоедал и раздражал всё больше и больше. — Пойдём завтрак милый мой.
Чмокнув меня в губы влажным поцелуем, Эона выпорхнула из комнаты. Уже целых две недели я чувствую необъяснимую тоску в груди. На краю сознания постоянно маячат мысли о том, что я что-то забыл, что-то потерял. Когда я пытаюсь напрячь память, всё мутнеет в глазах. Вроде бы моя любимая со мной рядом, но создаётся ощущение, что в доме стало холодно, неуютно. Каким-то холодом веет из соседней комнаты в конце коридора. Иногда у меня возникало чувство, будто там кто-то жил. Будто важнейшая часть меня. Несколько раз засыпал на простынях, которые пахли отдалённо родным запахом. В такие моменты в груди появлялась тоска. А в голове я слышал ворчание своего дракона. Анатлана я не слышал уже три года. Только сейчас у меня появилась мысль о том, что что-то в этом нечисто. Мой когиат и дракон пропали в одно время. Как раз после встречи с Эоной.
— Яромарчик, — растягивая гласные, снова позвала Эона.
— Иду, — отозвался я и поднялся с кровати.
— Яр, я сегодня попросила кухарку приготовить вкусный пирог, специально для тебя, — ворковала девушка, протягивая мне стакан с соком.
— Пожалуйста, — Натафья поставила пирог на стол и рассержено на меня посмотрела. — Кушайте на здоровье! — ехидство так и сквозило в её голосе.
— Вы свободны, — сказала презрительно Эона Натафье и повернулась ко мне. — Чего ты не пьёшь?
— Да, спасибо. Пирог попробую, — отломив кусок пирога, отправил его в рот.
— Вкусно? — нежнейшим на свете голосом спросила любимая.
— Невероятно, — все дурные мысли выскользнули из головы. — Ты моя волшебница!
— Я рада, что тебе понравилось, — Эона подошла ко мне и уселась на колени.
В нос ударил резкий запах. Слишком резкий. Вроде бы родной запах Эоны, но отчего-то резкий и удушающий. Голова закружилась, а в глазах потемнело. В носу свербило от непреодолимого желания чихнуть. Что же это такое? С каждым новым днём запах Эоны становился неприятным? Отторгающим? Чужим? Может со мной что-то не так? Как запах пары может быть неприятным?
— Почему у тебя сегодня такой резкий запах? Ты сменила духи? У меня от него голова болит и тошнит.
На мой вопрос Эона сильно дёрнулась и замерла, уставившись на меня широко распахнутыми глазами.
— Да… — она нервно рассмеялась. — Ничего я не сменила, просто… Я ими давно пользуюсь, раньше они тебе нравились, — пухлые губки капризно надулись. — Я на тебя сейчас обижусь. В качестве извинений требую ехать в город. За новыми нарядами.
— Как скажешь, радость моя.
С каждым днём самочувствие всё ухудшалось. Голова сильно кружилась, перед глазами летали мошки. Закрыв глаза, попытался расслабиться, но стало ещё гаже. Казалось, что меня качает в воздухе. Добравшись до колокольчика, висевшего у двери, позвонил в него.
Через минуту в комнату вошла Натафья. Её взгляд был недовольным. Чем я так рассердил эту женщину, что она на меня так смотрит?
— Чего желаете, Господин?
— В последнее время мне слишком нехорошо, — я прошептал побелевшими губами. — И кажется, что я что-то потерял.
— Что же это с тобой? — ахнула Натафья, заметив, что пот выступает у меня на лбу и над губой. — Да у тебя же в комнате вздохнуть невозможно. Воняет!
