После чего сжала кулак так, что ногти до крови вонзились в ладонь.
- Я хочу отомстить Мэб. Этой зимней сучке. - проговорила почти шепотом.
Мы смотрели друг на друга, наверное, с минуту. Пока Астар не произнес медленно:
- Твои глаза - это глаза высшего демона, дочь моя. Хорошо, я подумаю над твоим предложением.
Он встал первым.
- Амайю я пришлю тебе сегодня вечером.
Я лишь кивнула, завороженная отражением в одной из зеркальных капель. Оттуда смотрела я и не я. Глаза сейчас почернели от выплеска Тьмы.
Внутри все похолодело. Насколько искренне сейчас звучал мой монолог?
А если… я и правда меняюсь в сторону высшего демона?
Эта мысль мучила меня остаток дня и вечер. Увы, я не могла посоветоваться с Джилл: она и Хантер куда-то пропали. Кесси продолжала тенью шастать по резиденции. Мне оставалось тренироваться, как научил Бельф и думать, думать, думать.
Очень тяжело обманывать всех вокруг. Иногда мне начинало казаться, что я вру даже сама себе.
Амайя явилась вечером. В деловом костюме и со скромной прической. Разве что толстые золотые браслеты продолжали позвякивать при малейшем движении рукой.
- Проходи. - приказала я. - Закрой двери. Я велела Лису никого к нам не впускать.
Амайя молча послушалась и повернулась ко мне. Я облизала пересохшие губы.
- Хочешь спасти своего ребенка?
Изумление в зеленых глазах стало зашкаливающим.
- Клянусь чешуйками Первородного Дракона. - вспомнила я клятву, что говорил мне Хантер. - Что этот разговор останется между нами. И что я не собираюсь предавать тебя ни в чем. Принеси ответную.
Амайя молчала, глядя на меня расширенными глазами. Я терпеливо ждала. Она много лет прожила здесь, явно разучилась доверять. Но ребенок и клятва должны дать ей понять, что я серьезно.
Наконец, она прошептала ответную клятву. Едва слышно, но это неважно.
-Расстегни блузку. - велела я. - Мне нужна твоя клятва на крови. Это будет больно. Но Джилл вернется и сразу тебя вылечит. А пока придется потерпеть. Потом я тебе многое расскажу. Ты не сможешь никому поведать мой рассказ. Клятва тебе не позволит.
Я повернулась к столику за тонким и острым ножом с золотой рукояткой. Сейчас будет больно и ей, и мне. Привет, привет, новый “родич крови”. На тебя будет возложена особая миссия.
Глава девятнадцатая
“Я рассказала Бельфу о нападениях. Но демон раздора выглядел озадаченным не меньше моего. Он не стоял за ними. Но и кто мог сделать - непонятно. Это напрягало, потому как враг, нападающий внезапно и непонятно откуда берущийся пугает.
- Возможно, это гости из другой ветки нашего мира. Но зачем? Непонятно. Будь осторожна, Хестер.
- Да куда уж осторожнее. Лучше расскажи, как именно выгнать подселенца из Аластора. Сейчас это сделать нельзя?
- Нет. - Бельф покачал головой. - Астар сразу поймет, что подселенца нет. Не переживай. В момент открытия Двери высвободится столько энергии, что хватит на всех.
- Извини, я не ученый. Но! Я открою Дверь в тот мир, в который ты хочешь. Ок. Но мои то друзья из Тир-На-Нога. Мне что, поспешно захлопывать Дверку за вами и тут же открывать следующую?
Бельф не вышел из себя, а терпеливо стал объяснять. Я слушала и удивлялась насколько же он терпеливый. Тут в голове каша, половину его слов пропускаешь. А демон раздора спокойно все повторяет.
- Хестер, в момент обряда у тебя будет огромная сила, просто огромная. Но при этом ограниченная только на определенное действие. Обряд заключит тебя… считай в кокон. Ты сможешь лишь открыть Дверь. Но… в тот момент ты сможешь открыть одну Дверь в несколько миров.
- И кого куда направит?
- Тебе останется только мысленно пожелать кого и куда направит. В момент перехода подселенец выскочит из тела Аластора.
- И мне останется только убить принцев-демонов. - прошептала я.
- Именно. Отправив их в Хаос”
Меня опять продрал мороз от этой фразы Бельфа. Действительно, зачем прятать отравленные кинжалы в рукавах и подсыпать яд, когда можно просто вышвырнуть в Хаос.
Хаос - то, что существует в теории, но никто и никогда его не видел. Хаос - пространство между мирами. Тот, кто туда попадает, уже ничего и никому не расскажет.
А мне всего лишь надо открыть туда Дверь. Бельф шутит, блин? Как я открою дверь туда, где ни разу не была? Чего ни разу не видела, даже на картинках?
Демон раздора сказал, что я сама пойму как открыть туда Дверь. Ну, блин, охренеть можно! То есть вот ни с того ни с сего в голову стукнет озаряющая мысль?
Я потерла переносицу. Покосилась на спутниц. Джилл пришла пару часов назад и осторожно вылечила рану на груди Амайи. Так, что не осталось даже шрама. Этот “родич крови” у нас должен быть тайным. Джилл уже пообещала молчать. По ее взгляду я поняла, что ей и своих тайн хватает.
- Что случилось? - спросила негромко.
Хотя могла бы говорить в полный голос. Амайя в оковах целительного сна, проснется в лучшем случае часа через три.
- Хантер. - голос Джил звучал странно. - Он… я не понимаю его. Это странно, Хесс. Я же целитель, я вижу всех. А здесь точно туман.
- В чем туман?
- Мужчин я легко читаю. - раздраженно повторила Джилл. - Даже влюбленность можно описать химическими процессами мозга. Это все гормоны. Драконы им подвластны, они горячие и нетерпеливые любовники.
Она взмахнула руками, точно птица - крыльями. В бирюзовых глазах - недоумение и раздражение.
- Я же вижу как его одолевают гормоны рядом со мной. Он ухаживает за мной уже… несколько лет. Но почему сейчас вдруг сдерживается. То есть… да, сексом мы занимаемся, но у него такое мрачное лицо после этого.
Я не выдержала и хмыкнула. Несмотря на сложную ситуацию, поведение Джилл меня развеселило.
- Ты так давно охладела сердцем, что уже не понимаешь причину поведения Хантера. А ведь я говорила тебе: ему не нужно только твое тело. Ему нужна сама Джилл!
- Мы сегодня вышли в город. - проговорила целительница. - Нам же можно ходить везде, нельзя только выходить за пределы города. И там Хантер подобрал котенка. Настоящего котенка, только вместо шерсти - чешуя. Совсем маленький и худой, все ребра торчат. Забрал и утащил во дворец. Сейчас сидит с ним в комнате и обнимается, откармливает. Заставил меня пролечить его.
- Брутальный мужчина с нежной душой. - кивнула я. - Джилл, ты сама то, что чувствуешь?
- Смятение.
Это слово целительница произнесла после недолгого молчания.
