— Тогда кто? Алла? Конечно же! Эта дура не смогла держать язык за зубами! — взорвался Владимир, вставая из-за стола.
— Надо же, собственная дочь и дура, я совсем не узнаю тот интеллигентный и воспитанный облик своего кумира детства.
— Ты всегда меня превозносил, — неприятно усмехнулся Владимир.
— А ты этим пользовался.
— А кто бы не пользовался? Ты подавал большие надежды, пока не ушел в свой никчёмный бизнес.
— Тогда зачем ложить под меня свою дочь, раз у меня такой никчёмный бизнес?
— Я в тебя вложил слишком много сил и времени, заботился о тебе. Теперь твоя очередь отдавать долги и заботиться о моей дочери. Тем более, вы можете подарить мне внука с хорошей генетикой, умного. Вот из него я и сделаю великого ученого, — воодушевленно рассказывал Владимир про свои планы.
— Я тебе ничего не должен, так что ищи для своей дочери другого мужа.
— И это после всего, что я для тебя сделал?
— Твоя фраза уже не действует на меня так, как ты этого хочешь, — усмехнулся, поднимаясь со стула.
— Это мы ещё посмотрим, эмоции улягутся, ты сам приползешь обратно с извинениями.
— Ты переоцениваешь мою благодарность. Лучше подумай над тем, куда будешь уходить с этой должности, или лучше сам напиши по собственному, пока не поздно.
— Что это значит?
— Это значит, что я просто так не оставлю то, что ты пытался запугать и затравить мою женщину, а ещё сомневаюсь, что ты законно мог меня взять на работу, и это только все, что на поверхности. Я копну глубже и найду, за что прижать твою задницу. Я терпим к близким и всегда их прощаю, но ты для меня теперь чужой человек, и наказать тебя не составит для меня моральной преграды. До скорой встречи, Владимир Федорович, берегите себя, ведь у вас больное сердце, — сказал насмешливо и вышел под молчание бывшего друга и наставника.
— Последняя фраза мне понравилась, — сказал Ваха, стоило мне выйти в коридор.
— Подслушивал?
— Конечно, опасался, что он снова тебе мозги промоет.
— Отвратительная ситуация.
— Ты ещё хорошо держишься.
— Это я пока слишком зол, чтобы анализировать его слова.
— Привет, Кир, чего такая хмурая? — весело спросил Ваха, и я, приподняв голову, встретился взглядом с Принцессой.
— Исчезните, босс, ненадолго.
— Если только ненадолго, — сказал Ваха, отходя в сторону.
А я продолжал балансировать на костылях и молча рассматривать Принцессу, подмечая синяки под глазами, нездоровую бледность, покрасневшие глаза.
— Даже не надейся, что я буду извиняться, — сказала она, приподняв свой курносый нос выше.
— Я не для этого отдал ему долю.
— Ты ещё не подписал документы, мне Ира сказала.
— Подпишу, — вчера вечером мы договорились с Пашей встретиться завтра и подписать документы.
— Теперь я чувствую себя так, словно заставила, — Кира отвела взгляд.
Сделав пару шагов, остановился на расстоянии вытянутой руки.
— Ты не заставила, это было моё решение.
— Ага, сразу после моего звонка, — Кира посмотрела на меня таким взглядом, который словно кричал о том, чтобы я обнял её.
И скорее всего я бы так и сделал, если бы мог.
— Извините, что прерываю, но мне нужно на работу, так что, Макс, пошли, я тебя отвезу.
— Я позвоню, — сказал Кире.
— Лучше не стоит, я не отвечу, — грустно улыбнулась и, развернувшись, пошла дальше по коридору.
— Знаешь, на твоём месте я бы послал все свои замыслы и просто поговорил, иначе ты рискуешь потерять её, — серьезно сказал Ваха.
— Ты прав, ждать не самая хорошая идея.
Глава 10
Кира
— Почему ко мне? — тихо возмущалась в кругу семьи.
Причём в прямом смысле, мы стояли кругом: я, Пашка и мама.
— Кирочка, у меня Лёша, ты знаешь маму. Она же его сожрёт, пожалей, — давила мама на жалость.
— А у меня личная жизнь бурная, особенно по ночам, бабушке просто спать давать не будем, — говорил Пашка.
— Да вы издеваетесь? — прошипела, краем глаза посмотрела на хмурую бабулю. — Она к тебе, между прочим, на свадьбу приехала.
— До свадьбы ещё пятнадцать дней.
— Вот именно!
— Так, Кира, хватит спорить, мама поживёт у тебя и точка.
Никогда при маме не материлась, но сейчас хотелось так смачно выругаться, чтобы всем сразу стало понятно, как я рада.
Блин, люблю бабулю, но не её характер, да она на похоронах дедушки в могилу плюнула, проклиная деда, что он не сказал, куда заначку спрятал. У меня, может, после того времени до сих пор травма, и я её боюсь.
— Ну что вы там решили, где я жить буду? — бабушка гневалась.
— У меня, — выдохнула, под напором двух умоляющих взглядов.
— Тогда почему я до сих пор здесь? Через два часа у меня сериал начинается.
— Бабуль, у меня телевизора нет, только бук.
— Что это такое «бук»? И что значит, нет телевизора?
— Мам, Кира, говорит про ноутбук, то же самое, что и компьютер, — терялась мама, так всегда, когда дело касается просвещения бабули.
Бабушка у нас не только характерная, но и с твёрдой позицией, игнорировать всё современное. У неё телефон с кнопками, здоровенными, так чтобы уж точно увидеть и попасть пальцами на клавиши появился полгода назад и то, только потому, что соседке сын привёз, и ей срочно понадобилось.
— Ты серьёзно думаешь, что смогла мне объяснить? — ехидно спросила бабуля.
— Баба, поехали, скажешь название сериала, и я тебе включу на буке, посмотришь.
— Да сдался мне твой бух, я буду смотреть по телевизору, а значит, остаюсь здесь.
— Не бух, а бук, — поправила.
— Одна хрень.
