— Свобода — право делать то, что дозволено законом, — Крис горько ухмыльнулся.
Он потянулся и снял с Клары шлем. Она казалась бледной, осунувшейся.
— Если вам не трудно, не могли бы вы дать нам немного воды?
— Конечно, я позову кого-нибудь.
— Благодарю.
Женщина вышла, вслед за ней вышел и шлейф духов начинающейся старости. Крис вновь обратил взгляд на лежащую рядом с ним. Вот же она, настоящая, живая. Не прах в урне. Розовые, пусть и бледные, губы, никакого оттенка удушливой синевы. Крис нагнулся и поцеловал Клару.
— Проснись, моя принцесса, наша сказка только начинается!
В комнату вбежал уже знакомый парнишка, с первого взгляда Крису стало понятно, что пацан — альбинос. Бледная кожа, белые волосы, брови, бесцветные глаза. Хотя нет, немного цвета в радужках всё же присутствовало: тонкие голубые ниточки.
«Интересно, а вдруг именно эти нити и определяют нашу судьбу? Что если это именно они возносятся к небу и молят его о нас?..»
Но ведь всё именно так и обстоит. Каждый из людей слышит гул в тишине, одиночестве или счастье. Под кроватью с монстрами или в аквариуме любимой золотой рыбки. Читая хорошую книгу или занимаясь любовью, теряя сознание в ярости или забывая предателей.
Каждый из людей НЕ слышит гул в печали, вере или безумии. Под тоннами ненужного хлама на чердаке или в запахе раннего летнего утра. Покачиваясь в душных вагонах метро или пересматривая старый фотоальбом, закачивая гигабайты музыки на плеер или попусту бросая слова на ветер.
Но каждый из нас непременно знает, что гул существует. Как привычное, до боли знакомое, совершенно безразличное и постоянное нечто. Абсолютно невозможное и реальное, приносящее в наш мир шум вечности.
Жизнь, протекающая по нитям, восходящим к Солнцу. От натяжения которых создается гул, утопающий в небесах. Рушащий и воздвигающий резонанс случайностей и поступков, по которым летит поезд, разрезающий облака. Его пассажиры живут в нём особой жизнью. Они не стареют и не умирают, не любят и не предаются аморальности. Они лишь наблюдают и ждут остановок. Вежливые кондукторы раздают всем билеты:
— Вам выходить в городской больнице Лондона №3 5 августа в 7:43
— Вам в пустыне Сахара 7 января в 02:54.
И все послушно сходят с поезда согласно талонам, таща за собой багаж: баулы, чемоданы, коробочки. Короче, все те этические и эстетические нормы своих характеров, которые смогут им пригодиться.
Остановка — и очередной пассажир подбрасывает свою нить-жизнь к Солнцу и срывается вниз, разбиваясь о свои крики и нежные руки матери. А поезд летит дальше и дальше, пронзая небеса и разнося в уши каждого из людей гул о новой жизни.
Клара делала слабые попытки что-то сказать, но получался лишь стон.
— Дай воды, пожалуйста… — прошептал Крис.
Паренёк глянул небесными глазами и подал пластиковую полуторалитровую бутылку.
— Спасибо.
— Не за что, если вам что-то ещё понадобится, обращайтесь!
Крис усмехнулся.
— И как же тебя зовут, спаситель?
— Артур. А как вы поняли, что это я вас нашёл?
— Никак. Ты принёс воду, мне этого вполне достаточно, чтобы считать тебя спасителем. Ну а то, что ты ещё и сюда нас доставил, делает тебе честь и посвящает в личную армию ангелов-спасителей.
Пацан засмущался, а потом как-то неловко начал стягивать с себя рваную футболку. Крис в это время старался напоить девушку.
— Вы неправильно делаете! Сначала приподнимите ей голову, а то захлебнётся!
— Ты лучше, чем советы раздавать, объясни, зачем разделся.
— Ну, в общем, тут такое дело… — он завёл кисть левой руки за спину и коснулся сильно выпирающих рубцов. — Я редко кому их показываю, но вам я доверяю, смотрите.
Мальчишка повернулся лицом к стене. И Крис смог рассмотреть ужасную и потому прекрасную спину, покалеченную шрамированием, а потом забитую татуировкой больших широких крыльев.
— Ты действительно ангел…
— Так считаете только вы.
— Почему? Это все из-за твоей специфической внешности?
— Да, отчасти.
— Я тоже раньше сильно переживал о своём внешнем виде, как на меня посмотрят люди, о необходимости правильно себя подать. Но знаешь… Несколько дней назад меня уволили с работы, потом разрушили все мои идеалы, а после сломали мою душу и снова воскресили. И я кое-что понял. Я не шоколадная конфета, чтобы всем нравиться. Мы все приходим в этот мир с одной единственной целью — познать его.
— Вы сейчас такую глупость сказали…
— Тебе так кажется?
— Да.
— Хорошо. А то я уже испугался, что могу безвозвратно поумнеть…
— Не волнуйся, — Клара открыла глаза, — тебе это не грозит…
Крис прижал очнувшуюся девушку к сердцу, по щекам его потекли слезы, а он всё сидел и укачивал её как маленькую.
— Хорошая моя, любимая, бесценная…
— Мне нужно было умереть, чтобы ты понял, как сильно меня любишь?
— Прости. Я так боялся оступиться, довериться кому-то…
— Крис…
— Да?
— Я люблю тебя.
— И я тебя. Давай вернёмся домой, нас там ждёт Мусьё.
— Да.
Парнишка натянул футболку и, прищурившись, посмотрел на обнимающуюся пару:
— Вы надеетесь так просто выбраться отсюда?
— А где мы?..
Это был чертовски правильный вопрос, потому что — сами того не зная — молодые люди находились именно там, куда они и стремились попасть. Только это совсем не было похоже ни на утопичные мечты Юдина, ни на красивую версию, созданную Линой (или, точнее сказать, мной — Starlink). Подкрепившись овощным бульоном, парень с девушкой вышли на улицу и смогли осмотреть своё временное пристанище со стороны. Это оказался небольшой кирпичный домик, старый на вид. Если элитный квартал, в котором жил Крис, можно было назвать верхом архитектурной мысли того времени, то этот домик ничего, кроме своей основной функции, положить на чашу весов удобств не мог. Да, у него была крыша, стены и в камине можно было разжечь охапку дров вечером, чтобы не стыли ноги, — но это был простой дом.
Остальные постройки поселения книголюбов ничем не отличались. И во всем здесь чувствовалась бедность, нужда.
— С милым и в шалаше рай…
— Но всё же лучше в удобной двухкомнатной квартире!
Крис обратился к Артуру, взявшемуся провести экскурсию по селению.
— Почему вы не найдёте работу? Не отправите детей в школу?
— Вам, наверное, всё это кажется диким, но это та жизнь, которую мы выбрали сами. Здесь мы сами себе хозяева, никто нами не командует и не распоряжается нашим личным временем.
