Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Едва выйдя на улицу, Север скрутил бутылке голову и сделал несколько жадных глотков. Горло уже не перехватывало, рот не обжигало – даже не поморщился. «Когда все это закончится, брошу», – пообещал он себе, как делал каждое утро, но к обеду вся его решимость испарялась – выкладывая в «Инстаграм» очередной никому не нужный снимок, он ощущал себя уже поработавшим, а значит, достойным отдыха.
Спиртное облегчения, конечно, не приносило – остаток дня он чувствовал себя будто придавленным к земле чугунной плитой. Постепенно эта тяжесть и постоянная усталость начали казаться чем-то очень обыденным: неизбежное будничное отупение, колесо Дхармы, из которого невозможно выскочить. Север не чувствовал себя отдохнувшим ни утром, ни днем, ни тем более вечером, само слово «отдых» превратилось для него в пустой звук. Он отдавал себе отчет в том, что у него проблемы с алкоголем, но не собирался их решать – просто не представлял зачем.
Вот и сейчас, слегка повеселев, он бодро зашагал в сторону школы, где учился Миша Баринов. Математический лицей для одаренных детей, известный на всю область. Черт бы побрал этих родителей на «Лексусах», которые не могут заплатить няне, чтобы она отводила их сына в школу и забирала обратно, раз уж мамаша-домохозяйка неспособна дважды в день выключить телик, поднять задницу с дивана и потратить пятнадцать минут на прогулку через сквер вместо салона, из которого она выйдет едва ли более юной, чем вошла. Именно этот скверик четко определялся Севером как место пропажи, хотя откуда в точности исчез несчастный мальчишка, доподлинно известно не было, клоун Куделька мог утащить его как со школьного двора, так и с прилегающей улицы, идти по которой напрямик было логичней, чем сворачивать сюда. Однако Север привык доверять себе, а в скверике с залитой солнцем тротуарной плиткой и тенистыми ответвлениями от главной дорожки его охватила паника. Он бросился бы бежать, если б не старуха в белой рубахе с вышитым гладью котом: Север смотрел на нее, а она – на него, ветер доносил запах прогорклых духов и непроветриваемых комнат, Миша потерялся осенью, должно быть, здесь все было завалено листьями.
– Клоун, – сказал Север, хотя сам себя не услышал. Понадеялся, что она, как Аня, может прочесть по губам, а спустя мгновение слово прозвучало возле уха, словно кто-то помогал ему и повторял вслух то, что он только подумал. – Вы видели его?
Старуха качнула головой. Раз, другой. Ветер трепал широкие рукава ее вышитой рубахи. Как же, видела. Вон мое окошко на третьем этаже. Оттуда все видно. Что мне еще делать? Только в окно смотреть. Шел Мишенька домой, никуда сбегать не собирался. За плечами – портфель с тетрадками. В первом классе оценки еще не ставят, но он, умница, уже тогда отличился. Торопился скорей домой, рассказать, как с девочкой подружился, а в буфете вкусную булочку дали. Бежал, не оглядываясь, да если б и оглянулся – от клоуна не убежишь. Ему только дотронуться, чтобы утащить тебя в свое никуда, в смерть утащить что днем, что ночью, хорошо ты себя вел или нет – неважно, он уже знает, кого утаскивать, у него на вас своя планида имеется… Ничего не успел, ничего не понял – нет теперь Мишеньки, другие бегают – и не пропадают, а его – нет.
– Почему? – так же беззвучно спросил Север, и голос за плечом с готовностью выдохнул: «Почему?»
Пожав плечами, старуха отвернулась и продолжила свой путь вокруг сквера. Стук ее палки удалялся, все тише шаркали ноги, а Север стоял и смотрел на то место, где она только что была и где когда-то был мальчик с портфелем, а сейчас не осталось никого. Он обернулся. В центре маленькой площади с гранитного столба уверенно осматривал окрестности бронзовый бюст.
– Хотя бы ты не пропадай, – негромко попросил его Север, прежде чем набрать в приложении следующий адрес и выругаться на тариф, который с учетом небольшого расстояния мог бы быть и пониже.
* * *
– Меня зовут Северьян.
Из квартиры тянуло мясным борщом и стиркой. Женщина, которая открыла ему дверь, маленькая круглая птичка с красными от воды руками, смотрела без любопытства и страха.
– Мне нужно задать несколько вопросов про Киру. С кем я могу?..
– Нам не нужны ритуальные услуги, я уже говорила вашим коллегам.
– Вы всё не так поняли, – заморгал Север. – Я просто ищу пропавших детей.
– Полиция искала, волонтеры искали… – Она взглянула на него внимательней. – Вы когда-нибудь теряли ребенка, отец Северьян?
Первым порывом было солгать, как это сделал бы Мага, и тем самым сразу расположить ее к себе. Но Север не умел громоздить вранье так быстро и складно. Ему требовалось время. В совершенстве он овладел только искусством врать самому себе. «Я работаю», «я не бесполезное чмо», «я не спиваюсь», «совсем скоро моя жизнь волшебным образом изменится» и наконец «я – отец Северьян».
– Нет, но…
– Разумеется, нет, – перебила она. – Иначе не пришли бы. Кирюши нет восемь месяцев. Как вы думаете, осталась ли у нас надежда?
Север знал ответ, но тот не шел с языка.
– У нас нет этой надежды, – покачала головой его собеседница. – И винить, кроме себя, нам некого. Кто вы такой, чтобы сюда приходить? По какому праву вы интересуетесь Кирюшей?
– Я не журналист и не из полиции, – забормотал Север, – но я поклялся, одному очень хорошему человеку перед смертью поклялся, что найду похитителя всех этих малышей. Я не хотел…
– «Всех этих?» О чем вы говорите?
На лестничной клетке воцарилась тишина. Теперь уже женщина выглядела растерянной, а Север почувствовал опору и поспешил ее укрепить:
– Кира была не одна. При похожих обстоятельствах пропали еще восемь детей, последний – только вчера…
– Об этом нигде не сообщали, – сказала она с подозрением.
– Еще не знают.
– Подождите, я только выключу плиту, – буркнула женщина и захлопнула дверь.
Север присел на ступеньку и достал «Айкос». Нажал на кнопку и подождал, пока перестанет моргать сигнал нагрева. Из-за двери доносились голоса. Один уже знакомый, а второй… Север ссутулился и втянул голову в плечи: женщина. Пьяная в хлам. Ревела как бык. Он вспомнил маленькую круглую птичку и сжал кулаки, стиснул зубы от невозможности ее защитить. Через минуту она выкатилась на лестничную клетку с румянцем на лице и слезами в глазах. Север неловко отвел взгляд.
– У нас тут не курят, – сказала она дрожащим голосом.
– А я и не курю, – вздохнул он и встал, пряча «Айкос» за спиной. – Идемте.
Она молча семенила впереди, Север – следом. Так, гуськом, в толпе перешли проспект Гагарина – там, на другой стороне дороги, виднелась одна из парковых арок, за которой замерли пустующие аттракционы и игрушечный кремль, подарок фонда Натальи Водяновой. Кремль пользовался популярностью – даже днем в будни здесь кипела жизнь: лепились куличики, выяснялись отношения в песочнице, чуть поодаль дети постарше оттачивали навыки на скейтодроме. Но Северова провожатая оставила всю эту суету без внимания и свернула вправо, туда, где на небольшом асфальтовом пятачке возле столь же крошечного, но первого в городе зоопарка ютились бэушные импортные карусели, отработавшие свое там, но все еще живые здесь: облезлые лошадки со своим нескончаемым бегом по кругу, пластиковые управляемые лебеди в мелком бассейне, батут в виде дракона, несколько экстремальных «вертушек» с грохочущей музыкой и неспешное колесо обозрения, с которого непонятно что можно было обозревать.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
