Иссейя отмахнулась от них, как и всегда, но заглушить этот шепот полностью, пока не прервана связь с Тенью, невозможно. А день обещал быть бесконечно долгим…
И все же после спуска Иссейя почувствовала себя намного лучше. На востоке уже забрезжил рассвет, окрасив небеса на горизонте в золотисто-розовый цвет, необычайно яркий на фоне мрачных туч Мора. Равнины, радующие глаз буйной зеленью лесов, стояли окутанные серебристой дымкой, а за ними простирались белоснежные шапки гор. Нигде во всей Вольной Марке уже не осталось такой красоты. На какое-то время Иссейя даже забыла о лукавых голосах и неистовой ярости грифонов, кипящей на периферии ее сознания, и позволила себе окунуться в прохладное спокойствие раннего утра.
Но это блаженство длилось недолго.
Когда они перелетели через холмы, пейзаж начал стремительно меняться. Совсем скоро зеленые деревья сменились корявыми сухими палками, а от сочной травы, покрывавшей землю плотным ковром, остались лишь жухлые пучки, наводящие на мысль о редких островках меха на изуродованной шкуре берескарнов. Небо заволокли низкие серые тучи, пропускавшие лишь слабый солнечный свет. Единственными животными, которые встретились им по пути, были обезображенные скверной олени, пожирающие коровью тушу. Задрав окровавленные морды, они омерзительно зашипели на грифонов, обнажив острые клыки.
Вид оленей вызвал у птиц вспышку ярости, и, пока Иссейя с ними боролась, она до крови прикусила язык. Кровь была холодной и густой.
Иссейя сплюнула.
Это кровь, только и всего. Обыкновенная красная кровь – Иссейя и сама это увидела. Но что-то во вкусе, в ее вязкости было неправильно. Олени уже давно остались позади, а Иссейя все не могла избавиться от этого ощущения. Демоны в ее голове подняли настоящий переполох – то ли от радости, то ли от страха, но она даже не обратила на них внимания.
Ее одолевает скверна.
Среди Серых Стражей ходили слухи о том, что разрушительное действие скверны усиливается во время Мора, но никаких подтверждений этому не было. Если кто-то и испытывал на себе ее неумолимое влияние, то предпочитал об этом не говорить. Но Иссейя и без того знала, чувствовала правду: скверна разрастается в ней, пропитывает ее кости и внутренности, и процесс этот с каждым обращенным грифоном течет все быстрее…
Она тряхнула головой, пытаясь отогнать страшную мысль. Киркволл уже появился на горизонте, нельзя позволять себе отвлекаться.
Когда грифоны подлетели ближе, Иссейя увидела на стенах низкие черные жаровни, в которых полыхал огонь. Рядом сновали крошечные фигурки. Очертания длинных посохов над ними и каскады огня, с помощью магии изливавшиеся из жаровен на головы порождений, не оставляли никаких сомнений в том, что это маги.
Ревущие потоки огня обращали порождений в бегство, испепеляя самых нерасторопных или несообразительных, однако с первого взгляда было понятно: Киркволлу не отбить осаду. Под его стенами бесновались тысячи генлоков и гарлоков. Силы огненных заклинаний хватало лишь на то, чтобы держать их на расстоянии в несколько сот ярдов.
И все же вид жаровен приободрил Иссейю. Гараэл сказал, что их встретят и помогут покинуть город с гружеными аравелями. Теперь она поняла, что он имел в виду.
Калиен думал о том же.
– Когда порождения нас увидят, они кинуться за нами. И если они приблизятся к стенам…
– То погибнут в огне, – закончила за него Иссейя. – Но действовать нужно быстро. Хоть Гараэл и говорил, что маги в некоторой степени могут регулировать потоки огня, сомневаюсь, что нам это поможет, если мы начнем петлять.
– Так не петляй, – невозмутимо посоветовал маг. – Ты ведь здесь отдаешь приказы.
– Действительно. Это же так просто, правда? – фыркнула Иссейя. – Готовься расчищать нам дорогу.
Привстав на стременах, она махнула рукой, указывая вперед, и крикнула:
– Стражи! На Киркволл! Расчищайте путь! Лисме, ты летишь сразу за ними. Только прямо, не медля ни секунды!
В знак того, что приказ понят, всадники сжали правую руку в кулак, и их грифоны ринулись вниз. Не успели порождения осознать грозящей опасности, как на них обрушился шквал огня и льда, вырубая в их гуще узкую, быстро исчезающую колею. Тех, кого не задели заклинания, разили не ведающие промаха лучники.
Неимоверными усилиями отгородившись от разбушевавшихся в ее голове демонов, Иссейя сосредоточилась на сознании грифонов и велела птицам лететь вперед. Колея была почти что призрачной, как след, оставленный веслом в бурлящем черном море, и такой узкой, что крылья грифонов задевали обугленные или обледеневшие тела порождений, застывшие по ее краям. Но птицы летели стройной цепью, ровно друг за другом, и без помех достигли стен Киркволла.
Все, кроме Охотника.
Едва грифон заметил порождения, его обуяла безумная ярость, которую Лисме до определенного момента удавалось сдерживать. Остальные наездники столкнулись с той же напастью, но у них было преимущество: они держались как можно выше и спускались лишь для того, чтобы убрать с дороги порождения очередным залпом стрел и заклинаний. Именно приличное расстояние до их злейших врагов не давало грифонам окончательно потерять рассудок.
Но Охотник, тянущий за собой аравели, не мог подняться выше, чем то позволял магический конус Лисме. И эта высота оказалась слишком незначительной, чтобы грифон мог равнодушно пролететь мимо исступленно вопящих внизу генлоков и гарлоков.
Издав оглушительный яростный крик, он кинулся вниз. Лисме, привстав в седле, отчаянно тянула поводья на себя, но все без толку. Караван, оставшийся без ее внимания и энергии, сначала дернулся в воздухе, а потом с грохотом рухнул на порождения, похоронив под собой два десятка крикунов и гарлоков. А за ним, увлекаемый его тяжестью, рухнул и Охотник. Иссейя лишь успела заметить, как грифона со всех сторон облепила кишащая черная масса, а затем она потеряла его из виду.
– Ты ничего не изменишь, – сухо констатировал Калиен у нее за спиной. – Нам нужно прорваться в город.
Иссейя лишь кивнула. Она так сильно стиснула челюсти, что заскрипели зубы. В горле запершило от едких слез. Да, сейчас она уже ничего не изменит. Но тогда, в башне, это было в ее власти…
Она дала знак Ревас лететь быстрее.
Грифоница прижала уши и стрелой помчалась вперед, не сводя глаз с почти исчезнувшего из поля ее зрения каравана. Они уже почти достигли стен; колею не успевали расчищать, как на нее тут же с обеих сторон стекались порождения. Но Ревас вела себя спокойно. Она и на крики Охотника с Лисме не обратила никакого внимания. Калиен выпустил в неистово визжащих гарлоков волну холода, прикончив их на месте: черепа полопались, из глаз брызнули черные, замерзающие на ходу струи. Но заставить замолчать всех порождений ему было не под силу. Генлоки прыгали позади своих заледенелых сородичей, били кулаками в щиты, вопили, завывали и даже выкрикивали проклятия на своем тарабарском языке.
Иссейя знала, что больше всего на свете Ревас сейчас хочется кинуться на ненавистных тварей, свернуть им их мерзкие шеи, разорвать их уродливые тела на куски… Но грифоница справилась с искушением. Наконец они влетели в город, а порождения, хлынувшие к стенам вслед за ними, оказались в огненной ловушке.
