— Пока не знаю, Мария. Но чутье подсказывает: так нужно.
Нужно так нужно. А вдруг ответ от темных сил все же придет, и мы узнаем, как снова стать людьми? У Арта проблем не будет, а кем тогда стану я? Вот и решение: Марией Моэра. Быть родственницей Лэрги, пусть даже мнимой, — большая честь.
Выехали мы так же, как и на собрание, только Мари оставили пастись в загоне. И Иттон показывал нам дорогу. Арт в седельной сумке ехать отказался наотрез, снова устроился поперек седла, тесно прижавшись к моему бедру и цепляясь когтями за луку.
По пути я поделилась с Лэргой тем, о чем говорила в ее отсутствие Арту. В частности, о том, что книгу могли похитить враги не Элии, а короля.
— Я бы поверила, Мария, но это означало бы, что Элия была с ними в сговоре. Зачем ей, Верховной ведьме, предавать интересы королевства? Что такого ей могли за это предложить?
— Например, убежище. Ведь она знала, что за свои злоупотребления будет наказана.
— Нет, — покачала головой Лэрга. — Энигерна — единое королевство. Похитить красную книгу — это касается уже не только ведьм. За такое преступление полагалась бы смертная казнь, и вряд ли ей удалось бы спрятаться, даже на краю света.
— А что, если какая-то провинция решила отделиться и снова стать самостоятельной? — не сдавалась я. — Вы говорите, что красную книгу не может использовать никто, кроме Верховных ведьм. Но ведь Элия как раз и была Верховной! Ей могли наобещать золотые горы, если она поможет. И при успехе этого предприятия ее никто уже не достал бы.
Лэрга задумалась. Похоже, такой вариант ей в голову не приходил.
— Может быть, ты и права, Мария, — сказала она после долгого молчания. — Но тогда тем более непонятно, зачем ее убивать.
— Конь мог упасть сам. Ночь, овраг, подвернул ногу. Сообщник Элии увидел, что она мертва, забрал книгу и уехал.
Арт заерзал так, что чуть не сорвался коню под ноги, хорошо я успела его подхватить. Кажется, ему очень хотелось что-то сказать, но я не представляла, какие вопросы надо задавать, чтобы он мог отвечать «да» или «нет». Решила оставить это до ночи. Если еще будет актуально — скажет.
От широкой укатанной дороги, идущей через лес, отделилась тропа, которая становилась все уже и уже. Иттон свернул на нее, мы за ним.
Понесло же сюда Элию ночью, да еще за сутки до новолуния, в самую темень! Тут и днем ехать приходилось медленно и осторожно: то ямы, то выступающие корни. Минут через десять тропа нырнула в крутой овраг, и мы спешились, не доехав до него.
— Вот здесь все и случилось, — Лэрга подошла к краю. — Нет, конь бы тут не спустился. Она попыталась перепрыгнуть. Видите?
Следы копыт на кромке действительно были глубокими и смазанными — в этом месте конь оттолкнулся от земли. И хотя в темноте они видят намного лучше людей, похоже, не смог верно оценить расстояние.
Иттон подошел к Лэрге, показал на следы и поднял один палец.
— Кажется, я действительно старею, — сокрушенно вздохнула она. — Или просто так устала за эти дни. Надо было взять с собой Митриса. Как без него объясняться с Иттоном?
— Он хочет сказать, что здесь следы только одного коня, — сообразила я и повернулась к нему. — Один конь, да?
Иттон кивнул.
— Выходит, Элия была одна. Кто-то ждал ее в овраге? Или с той стороны?
Покачав головой, Иттон указал рукой на другой край оврага.
— Там нет следов? Ни коня, ни человека? Выходит, мы вернулись к тому, с чего начали: куда делась книга. Не птицы же ее унесли.
Арт выгнул спину и нервно задергал хвостом.
— Ну все, успокойся, — я взяла его на руки. — Как сможешь, так и скажешь. Главное — не забудь до заката. А сейчас давай наши точки искать.
— Иттон останется с лошадьми, — распорядилась Лэрга, — а мы с тобой, Мария, пойдем по оврагу. Ты в одну сторону, я в другую. Арт… — она задумалась. — В ту ночь мы с Митрисом летали в хранилище, и ветер дул с запада, я точно помню. Значит, иди по той стороне сверху. Но вы же понимаете, что за это время точки могло унести на сутки конного пути. А нам надо вернуться домой до заката. Так что у нас всего два часа.
Я медленно пробиралась по оврагу, всматриваясь в поросшее травой дно, оглядывая склоны, не мелькнет ли красная мерцающая точка размером не больше вишни. Нет, ничего. Где-то через полчаса дно начало подниматься, и вскоре я вышла наверх. Огляделась по сторонам и отправилась по краю обратно. У тропы мы все трое встретились.
Ничего, ни у кого. По правде, я вздохнула с облегчением, потому что боялась: а вдруг найдется только одна точка. Кто-то вернется, а кто-то останется. И — учитывая мое везение — определенно вернулась бы не я. Арт снова стал бы человеком и, возможно, иногда навещал бы меня у Лэрги. Впрочем, вряд ли долго. Нашел бы себе жену, завел детей — и забыл бы обо мне. А если бы все-таки домой вернулась я? Да, я скучала бы по нему. И даже очень.
54
— Пора возвращаться, — вздохнула Лэрга. — Мария, помнишь, ты обещала, что не будешь расстраиваться, если не найдем?
— Обещала, — кивнула я. — Но разве это возможно? Совсем не расстраиваться? Хотя признаюсь честно, если бы нашлась только одна точка, я бы, наверно, больше расстроилась. Потому что…
Договорить я не успела: на полуслове оборвал яростный мяв Арта. Он галопом несся к зарослям невысокого кустарника, под корнями которого светилась красная искра. Издали она была похожа на индикатор телефона, стоящего на зарядке.
Твою ж мать… Это реально уже проклятье какое-то!
Еще минут пятнадцать мы старательно обшаривали все вокруг, но больше ничего не нашли.
— Все, надо ехать, — Лэрга была непреклонна. — Мы для Арта даже штанов не захватили, разве что платье твое на него надеть. Да и не увидим ничего в темноте.
— Как это не увидим? — если б я могла плакать, точно разрыдалась бы, потому что не сомневалась: это точка Арта. — Они же светятся.
— Они-то светятся, а вот мы в темноте тоже себе шею свернем, как Элия. Как солнце сядет, сразу стемнеет. А ты все равно окажешься дома. В жабе. Вернемся завтра, поищем еще.
Лэрга взяла точку и опустила в свою седельную сумку. Иттон помог сесть на коня ей, потом мне, посадил на седло Арта, у которого шерсть стояла дыбом, как щетка.
— А как мы узнаем, чья это точка? — спросила я, когда мы выбрались с тропы на дорогу.
— Придется подождать до полнолуния, Мария. В новолуние Элия могла сдвинуть ваши точки из равновесия к смерти, но не успела. А эту в полнолуние я сдвину к жизни. Душа, которой она принадлежит, вернется в свое настоящее тело.
— Я и так знаю, что это точка Арта, — буркнула я, и он повернул голову, заглядывая мне в лицо. Как будто хотел спросить, откуда у меня такая уверенность.
