«Ну давай, девочка, давай, моя золотая козявочка, соображай!»
– Я выйду за вас, – сказала наконец Аврора. – Но только при условии, что вы отпустите Малефисенту. Моя крёстная при этом даст вам обещание не покидать границу вересковых топей и не вмешиваться в наши с вами дела, а я обещаю быть с вами доброй и... послушной.
– Это невозможно! – выкрикнула Малефисента.
Аврора, нахмурившись, посмотрела на неё.
– Аврора, дорогая, вы считали меня гораздо добрее, чем я есть на самом деле, – усмехнулся Ален. – Боюсь, ваша крёстная совершенно права насчёт меня. Короче говоря, я не верю, что она сдержит своё обещание не вмешиваться в наши дела, да я, между прочим, и не собираюсь просить её об этом. – При этих словах Малефисента криво усмехнулась, а граф тем временем продолжил: – Меня гораздо больше устроит, если вы будете постоянно помнить, что жизнь вашей крёстной висит на волоске и зависит от вашего поведения. А фея, опасаясь за вашу жизнь, будет покорно сидеть всю жизнь в цепях, не делая попыток вырваться на свободу.
– Какой прекрасный план – повязать любовь любовью! – заметил лорд Ортолан.
Истинной любовью.
А ведь это была жестоко переделанная фраза самой Малефисенты, которой она ответила когда-то Стефану, умолявшему её снять проклятие с Авроры. Это был такой поворот сюжета, который не мог бы ей привидеться ни в одном кошмарном сне!
Но и теперь истинная любовь, которая, как путы, как железные цепи, связала её и Аврору, продолжала представляться настоящим чудом.
Истинная любовь...
Любовь между людьми, которые заботятся друг о друге больше, чем о себе.
Сейчас Малефисента понимала, что была не права, убеждая Аврору защищать своё сердце от всего, закрыть его для всех. И не было ничего плохого ни в упрямстве и своеволии Авроры, ни в её невероятной доброте. Не было ничего плохого в том, что Аврора всегда стремилась увидеть в любом человеке только самое хорошее. Не было ничего дурного в щедрости её сердца. Всё это Малефисента всегда любила в Авроре. И если теперь ради того, чтобы Аврора оставалась свободной, ей придётся весь остаток жизни просидеть в темноте, закованной в железо, – что ж, это того стоит.
Но она не станет проводить жизнь в темноте и железе, зная, что Аврора тоже в цепях.
Глава 31
К графу Алену и Авроре подошёл лорд Ортолан:
– Отпустите девушку, вы слишком долго и крепко держите её, у неё уже, наверное, затекли руки. Отпустите – ведь опасности для нас никакой нет. Фея закована, на помощь нашей маленькой королеве никто не придёт. Ведите себя учтиво со своей невестой, граф.
Ален ослабил свою хватку, и Аврора, тут же оттолкнув графа, опустилась на колени – оскорблённая, страдающая от боли.
– Я собираюсь совершить церемонию вашего бракосочетания с графом Аленом прямо сейчас, в этой самой пещере, – объявил Авроре лорд Ортолан. – Надеюсь, вы понимаете, что это всего лишь формальность. Ваше согласие или несогласие в данном случае никого не интересует, однако для всех нас будет лучше, если мы соблюдём правила приличия.
Авроре хотелось плюнуть советнику в лицо, но она знала, что нужно сдержаться и ждать, пока представится возможность сбежать отсюда.
– Сейчас вы очень сердитесь на меня, дорогая, но думаю, что со временем мы с вами поладим, – с улыбкой заметил граф Ален. – И вы увидите, что я вовсе не такой монстр, каким кажусь вам.
«Нет, мерзавец, я достаточно хорошо тебя знаю, – подумала Аврора. – Ты действительно монстр. Настоящий».
Граф Ален подвёл её к лорду Ортолану, а сам встал по другую сторону от советника.
Лорд Ортолан прокашлялся, но прежде чем он успел что-то сказать, из тени вышел Филипп. В руке он держал меч.
– Прошу прощения, – сказал он. – Я несколько задержался. Вначале мне пришлось пробраться в сторожевую будку и найти там клинок. Затем пришлось ждать, пока Ален отпустит вас, Аврора. А он столько времени потратил на пустые речи!
Несмотря на всю напряжённость, на весь ужас ситуации, Аврора рассмеялась.
– Ах да, чуть не забыл: ещё мышонок, – продолжил Филипп. – Нужно было найти безопасное место для мышонка.
Граф Ален, не имеющий понятия, о каком мышонке говорит его соперник, выхватил свой клинок.
– Мне казалось, что я велела вам уходить, – сказала Малефисента, но в голосе феи не чувствовалось недовольства тем, что её ослушались.
– Я принц, – сказал Филипп, не сводя глаз с графа Алена. – А это означает, что я имею право не повиноваться приказам, которые мне отдают иностранцы.
– А зря, – оскалился граф Ален, кружа возле Филиппа. – Убежал бы ты, дружок, – глядишь, и в живых бы остался. Вы же дилетант в битве на мечах, принц. Вам бы шпагу... А моя семья веками добывает железо. Сталь – это моя стихия, можно сказать, так что я с удовольствием проткну вас насквозь, мальчишка!
– Заранее прошу извинить, если я вас все же достану, граф, – ответил Филипп, становясь в стойку и выставив перед собой меч.
Ален тоже встал на изготовку.
– Это ничего не изменит, моя дорогая, – повернулся к Авроре лорд Ортолан.
И тут она ударила его кулаком в губы. Это случилось с Авророй впервые в жизни – она ещё никогда никого не ударила, – но сейчас получила истинное наслаждение, когда увидела, как советник, удивлённо вытаращив глаза, отшатнулся назад и прижал ладонь к разбитой губе, из которой текла кровь. Судя по всему, лорд Ортолан от удара сам прокусил её.
Аврора тоже удивилась, но это не помешало ей выхватить ключ из свободной руки лорда Ортолана.
Филипп и Ален, оказавшись примерно равными бойцами, обменивались ударами. Свистел рассекаемый клинками воздух, звенела сталь.
Но когда Филипп повернулся, Аврора увидела у него на боку кровь и очень испугалась, но, присмотревшись, поняла, что кровь сочится сквозь повязку на талии принца. Значит, эту рану он получил раньше и сейчас во время боя она просто вновь открылась.
Это было очень плохо. Как бы искусно ни владел Филипп клинком, долго он с такой раной не продержится.
Аврора подбежала к Малефисенте и вставила ключ в замок её кандалов. Как только железо соскользнуло с бледных запястий феи, на них моментально вспухли две багровые полосы.
– Не волнуйся за меня, козявочка, – улыбнулась Малефисента, но Аврора не могла не заметить, с каким трудом даётся ей каждое движение.
В руке Авроры оказалась тяжёлая, с наручниками, железная цепь. Аврора видела, что Филипп стремительно теряет силы. Он пошатнулся – возможно, задел ногой камень, – и графу Алену этого хватило, чтобы направить свой меч прямо в старую рану принца. Филипп постарался увернуться, однако кончик клинка всё же задел его, заставив вскрикнуть от боли. К счастью, принц сумел парировать удар Алена, который грозил пронзить насквозь его сердце.
