— Да я и не говорю… И на самом деле торкнуло. И что сразу – тоже правда… И что?
— А то! Я кто, по–твоему? Я ж мужик! Мое мужицкое начало моментально и среагировало на эту твою искорку, и вот она тебе – моя любовь! Готовенькая уже, ешь ее с хлебом и с маслом! А теперь смотрю – мне и вдвойне повезло! Ты, оказывается, еще и еду вкусную готовить умеешь! Так что не зря я полгода честно отстрадал без женского внимания. Тебя, видно, дожидался. Знаешь, как говорят? Что не твое – отдай, а твое к тебе само придет. Вот ты и пришла – прямо ко мне в кабинет.
— Это как понимать все, Дим? Ты мне предложение делаешь, что ли?
— Ага, делаю. Только сразу предупреждаю – за ментом быть замужем трудно. Меня же дома все время не будет. Так что придется тебе сидеть и ждать меня долгими вечерами…
— …С радостью… — тихо улыбнувшись, проговорила она, словно продолжила его фразу.
— Что? Что ты сказала?
— А так мой муж погибший говорил, когда в командировки уезжал. Жди, говорил, меня, Ася, с радостью. Ну, я и ждала. Так что я умею…
Димыч откинулся на спинку стула и молча стал смотреть ей в глаза. Долго смотрел. Именно так смотрел, как она недавно совсем мечтала. Как будто кроме нее, Аси, никого больше в мире и не было. И комнаты этой не было. И мира этого не было…
Они и не услышали, как в дверях тихо провернулся ключ, как в комнату так же тихо вошла Светка. И очнулись от ее удивленного и настороженного голоска:
— Здравствуйте…
Света испуганно переводила взгляд с матери на незнакомого мужчину в голубой милицейской рубашке с погонами, потом приложила руку к груди и на выдохе, едва слышно, спросила:
— Мам, с Пашкой что?
— Да все в порядке с твоим братцем, не волнуйся! – упредив Асин ответ, махнул в Светину сторону рукой Димыч. – Лучше давай знакомиться, красавица!
— Меня Светой зовут… — все еще продолжала удивленно таращиться на него Света. – А вы…
— А меня Дмитрием. Можно Димой. Можно Митей. Да как хочешь зови – я не обижусь.
— Простите, а вы кто?
— Я? Я матери твоей жених. Пришел вот просить ее руки, а тебя, понимаешь ли, носит где–то!
— Вы? Жених? Вы же милиционер…
— А что, милиционер не может быть женихом, что ли? Еще как может! Ну что, согласна мать за меня отдавать, или тебя уговаривать надо?
— Да я не знаю… — улыбнулась Света и растерянно посмотрела на улыбающуюся Асю. – Если вы меня не разыгрываете…
— Ага. Сейчас все бросим и будем тебя разыгрывать!
— А вы ее что, любите?
— Люблю, конечно! Чего бы я, без любви–то…
— И что, и прямо свадьба будет?
— Ну, насчет свадьбы я сомневаюсь, конечно, а вот братца или сестренку мы тебе родим обязательно.
— Димыч! Ну что ты ее пугаешь? Прекрати! – рассмеялась, не сдержавшись, Ася. И, обратившись к Светке, произнесла весело: — Не слушай его, дочь! Он болтун, как оказалось, еще тот…
— А про что не слушать? Про свадьбу или про братиков–сестричек?
— Да я и сама не знаю…
Безошибочно уловив в ее голосе радостно–игривые нотки, Света, будучи дочерью чуткой, разом будто встряхнулась, и тут же открылась–показалась ей вся прелесть происходящих здесь с матерью до ее прихода событий. И потому в следующий момент, подбоченясь, забавно прищурив глаза и обращаясь больше к Димычу, произнесла наигранно–капризно:
— Так. Понятно. И что мне теперь, пожизненно ментовской падчерицей быть прикажешь? Ни фига себе…
— Ну, другого–то выхода у тебя нет… - картинно развел руками Димыч. – Придется смириться с судьбой…
— Ладно. Только учтите – я маму в обиду не дам! А то она у нас женщина слабая, чуждому влиянию сильно подверженная. Вы как, душу из нее трясти не будете?
— Нет. Я ей свою отдам. Я по–другому не умею, — совершенно вдруг серьезно проговорил Димыч и снова взглянул на Асю так, что голова у нее опять закружилась и понесло ее в сторону, а сердце сделало щекотливый кульбит в груди и провалилось куда–то в пятки. И губы опять сами собой растянулись в глупейшей и блаженной улыбке – ей даже перед Светкой неловко стало. И поэтому, быстренько выскользнув взглядом из Диминых глаз, она всплеснула руками и затараторила восторженно:
— Ой, Светка! А ты же главной новости не знаешь! Пашка–то наш в Москве! И его этот к себе берет… Ну, как его… Продюсер известный…
— Гавриленко?! – ахнула Светка, прижав ладошки к губам и округлив глаза. – Да ты что, мам? Он же так мечтал! Ой, как здорово! Только мы теперь и не увидим его совсем…
— А чего вам его видеть? – встрял в их разговор Димыч. – Пусть парень идет своей дорогой.
— Ага… — грустно вздохнула Светка. – Ну что ж, вот все, как говорится, и пристроены…. Пашка с песнями, мама с новым мужем…Только я не у дел оказалась…
— Эй, ты чего это? – испуганно проговорил Димыч. – Ты мне эти ревности брось. Я тебе покажу – не у дел!
— Ой, да ладно. Пошутила я. Рада я за вас, рада, конечно. Выросла уж из того возраста, чтоб маму к чужому дяденьке ревновать.
— Ну, к чужому можешь и приревновать. А ко мне не надо.
— Ладно. Чего загадывать? Поживем – увидим…
Светка подмигнула Асе понимающе и ушла к себе, плотно прикрыв за собой дверь.
— Замечательная у тебя девчонка. Умница. И ты у меня тоже замечательная… — тихо проговорил Димыч и протянул к ней руку, и ласково провел ею по Асиному дрогнувшему плечу, по волосам, по щеке, и Ася вдруг потянулась за этой рукой, доверчиво и радостно в нее вкладываясь, как домашняя кошка–любимица. Какое ж это счастье – быть просто женщиной. Забытое ею счастье. Забытое чувство. Но такое, черт возьми, приятно–необходимое…
И время с этого вечера потекло незаметно, вязко и счастливо. Не наблюдая часов. Само по себе. Счастливое суетливое утро, счастливый день, счастливый вечер, счастливая ночь с Димычем… А однажды, в один из таких вечеров, ворвались к ним с шумом и Кот с Татьяной – Димыч только–только со службы пришел. А она и думать про них забыла…
* * *
18.
— Ася, нам же сейчас Ритка звонила! Из Москвы, представляешь? И про Пашку твоего рассказывала! – тараторила громко Татьяна, срывая с себя на ходу плащ и проходя в комнату. – Мы как с ней поговорили, сразу к тебе побежали. Не вытерпели — у тебя телефон занят был.
— Ой, а я уже все знаю…Я и забыла вам рассказать… — виновато протянула Ася, оглядываясь на дверь ванной, из–за которой слышался шум льющейся воды – Димыч душ принимал.
— Знаешь? Откуда? Тебе тоже Пашка звонил?
— Нет…Я… Мне вот Димыч сказал…
— Какой Димыч?
— Ну что ты к ней привязалась – какой, какой! – заступился за Асю вошедший следом за женой в комнату Кот. – Не видишь, у бабы личная жизнь наладилась? Он у тебя мент, что ли, Анастасия? В прихожей китель висит…
