Наконец он прервал поцелуй и прошептал:
— Вот так, девочка, сегодня ночью между нами будет только правда. Вся правда.
Он разделся и лег рядом с ней. Она лежала неподвижно.
— Что я сделала? — прошептала Мартиса.
Он не понял, что она имеет в виду. Взяв ее за подбородок, он заглянул ей в глаза.
— Что вы сделали, миледи? Вы лгунья, а возможно, к тому же и воровка, но прекрасная.
— Нет!
Она густо покраснела и попыталась встать, но с самого начала знала, что он ей не позволит. Он схватил ее и крепко прижал к себе, позволяя почувствовать степень его возбуждения. Неожиданно для себя он понял, что его гнев проходит. Он всмотрелся в ее большие голубые глаза — эти колдовские глаза могли быть и грозными, как море, и безмятежными, как небо в безоблачный день.
— Мартиса, кто вы: ангел или ведьма? Вопреки рассудку я околдован — и отчаянно хочу вас вопреки здравому смыслу.
Его губы снова нашли ее губы, теперь он целовал ее страстно, горячо, его прикосновения стали настойчивыми и требовательными. Он набросился на нее, и она снова вцепилась в его волосы. Удерживая ее рот в плену своего рта, он опустился между ее бедер и сделал первое движение, входя в нее. Она снова напряглась. Он стал гладить ее, говорить нежные слова. Но потом он понял, что не может больше ждать, в него словно ворвался ветер, став частью его самого, он должен овладеть ею, или он будет проклят. Он стремительно вошел в теплую глубину ее тела, встретил сопротивление и застыл, ошеломленный, поняв, что она девственница. Но застыл только на мгновение — сейчас, этой ночью, это было не важно. Он застонал и вошел глубже. Мартиса вскрикнула и уткнулась лицом в его плечо. Он снова стал шептать ей на ухо и застыл неподвижно, давая ей привыкнуть к нему и принять его. Потом он снова стал ее ласкать, он знал, что если сумел разбудить в ней страсть раньше, то сможет и сейчас.
Своими прикосновениями, ласками, нежным поглаживанием он снова захватил ее. Он покрывал горячими влажными поцелуями все ее тело, пробуждая ее, требуя близости. Он снова слился с ней и в этот раз наконец-то дал волю голоду, который так долго снедал его, жег изнутри. Он двигался в ней, гладил ее изнутри, занимался с ней любовью, а потом их обоих подхватила буря. Она обнимала его руками и ногами, из ее рта вырывались какие-то бессвязные слова, его тело жаждало разрядки, но он сдерживался и оттягивал момент взрыва. Он ждал. Ждал до тех пор, пока не почувствовал, что она содрогается под ним в конвульсиях страсти. Только тогда он дал себе волю, и его сотряс взрыв фантастической силы. Он потряс его так, как ничто и никогда раньше, такого он не мог себе даже представить.
Мартиса лежала и смотрела в потолок, в ее глазах все еще стояли слезы.
Он злился на нее и на себя. Он не верил, что она могла быть девственницей. Но он видел, как она несчастна после всего, что они испытали вместе. Ему хотелось прикоснуться к ней, привлечь к себе, нежно обнять. Но помня о том, что она ему лгала и предала их всех, он ничего этого не сделал, а заговорил:
— Что вы ищете? И кто вы? Проклятие, кто вы такая?
Из ее груди вырвалось рыдание, она вскочила с кровати. Он потянулся к ней, но она отскочила в сторону. Ее наготу прикрывал только водопад волос.
— Будьте вы прокляты…
— Нет! Черт подери, Мартиса, начнем все сначала. Кто вы на самом деле?
— Леди Сент-Джеймс.
Он выругался, вскочил и двинулся к ней. Но она успела подобрать свою ночную рубашку и надеть. Оказалось, что рубашка спереди разорвана. От досады Мартиса сердито вскрикнула.
Он сорвал с кровати простыню и бросил ей.
— Мартиса…
— Нет! Вы… не смейте меня допрашивать! Кто вы такой? Лэрд Кригэна? Человек или чудовище? Именем Бога, милорд, скажите, что здесь происходит?
Она была вне себя.
— Мартиса…
— Нет! — взвизгнула она. — Я сама все узнаю!
— Мартиса, нет!
Не слушая его, она бросилась в гардеробную и заперлась изнутри. Ему было слышно, как она заходит в ванную и выходит с другой стороны в коридор.
«Лестница!»
Он внутренне застонал.
Мартиса знает дорогу в склеп из его башни.
Он выломал дверь, споткнулся о стул и выругался. Мартисы уже не было. Она вышла через другую дверь, и теперь, наверное, уже спускалась по лестнице.
Он метнулся в ванную, схватил халат, выбежал в коридор и бросился за Мартисой. По дороге он схватил в коридоре газовый фонарь.
— Мартиса, Мартиса!
И вдруг он услышал ее визг. Визг, полный ужаса. Кригэн сразу понял, что она открыла гроб.
«Ох, Мартиса, ну почему ты мне не поверила?!» — подумал он с болью.
Она снова завизжала, звук становился все выше и выше.
Наконец он добежал до нее. Она повернулась и увидела его лицо — точно такое же, как лицо человека, лежащего в гробу. Ее голубые глаза расширились в ужасе и почти сразу же стали закрываться: она потеряла сознание.
Кригэн бессильно застонал, вздохнул и поднял ее на руки.
Ночь еще далеко не закончилась.
Этой ночью они познали неприкрытую правду их желания. А теперь им предстоит узнать неприкрытую правду секретов, которые они таили друг от друга.
Неся ее на руках, он поднялся по винтовой лестнице и вернулся в свою комнату.
В покои хозяина замка.
Ну да, хозяина, ведь теперь он лэрд Кригэна.
К его бесконечному сожалению, он теперь лэрд Кригэна.
Часть вторая
Леди Кригэн
Глава 10
Мартиса постепенно просыпалась и думала о том, что ей приснился ужаснейший кошмар. Призраки в белом носились по коридорам, прикасались к ее волосам своими бесплотными гниющими пальцами, преследовали ее, а она все бежала и бежала… пока не выбегала в длинный темный коридор. Прямо у нее на глазах коридор становился длиннее и темнее. Она медленно пошла вперед, потом пошла быстрее, и вдруг ее глазам предстало лицо, которое она теперь знала очень хорошо. Брюс Кригэн. Прядь черных волос падает на лоб, четкие резкие черты лица… только на этом лице лежала маска смерти. Она открыла глаза, и ее взгляд упал на дракона, нарисованного на дверце платяного шкафа. Ее пальцы нащупали мягкое бархатное покрывало, украшенное красным драконом. Она увидела его глаза, огненные, ярко сияющие в свете свечи глаза Кригэна. Он задумчиво смотрел на нее, и у нее закрался вопрос, уж не сошла ли она с ума. Мартису охватила паника, из ее груди рвался крик, но она совладала с собой. Она здесь, с ним, в его комнате, закутана в простыню, которая сползла с ее плеч, лежит на его кровати.
— Только не кричите! — потребовал он, и почему-то его шотландский акцент стал сильнее.
