Зоя не знала, как ей справиться с тем, что сказал отец. Комната накренилась, словно корабль во время качки.
– А раньше ты во что-нибудь верил… ну, когда был моложе?
– Я старался. Я очень старался поверить. Честное слово. Зоя вдруг разозлилась.
– Папа, ты жуткий притворщик!
– Тебе пора повзрослеть, мой цветочек. Ты никогда не задумывалась, почему у меня всегда хорошее настроение, даже когда крестьяне грозятся бунтом или когда королева Испании явно злоупотребляет нашим гостеприимством?
– Но, папа… как можно вообще ни во что не верить?!
– Принцесса, ты уже взрослая девочка, и у тебя должен быть, скажем так, определенный опыт. Неудачные свидания, малоприятные знакомства через Интернет. Всякие душевные расстройства. Ты видела то, что видела. Испытывала какие-то чувства. Делала выводы. Идеология – она для людей, которые не доверяют своим ощущениям, своему восприятию мира.
– Вот сейчас у меня ощущение, что я схожу с ума.
– На самом деле, поодиночке с ума не сходят. Вернее, такое встречается крайне редко. Сумасшествие, как правило, случается коллективно. Страны, секты… религии.
Зоя сказала:
– Жалко, что я не курю. Если бы я курила, сейчас я бы точно схватилась за сигарету.
– Я распоряжусь, чтобы дворецкий принес сигарету. – Король-отец нажал кнопку за спикерфоне, стоявшем на тумбочке у кровати. – Принесите, пожалуйста, сигарету.
Дворецкий явился буквально через пару секунд. В руках он держал бархатную подушку благородно-бордового цвета, а на подушке лежала сигарета с фильтром.
– Попробуй, Зоя, – сказал король-отец. – И ты поймешь, чего ты лишала себя все эти годы.
Зоя взяла сигарету. Дворецкий поднес зажигалку.
Зоя вдохнула дым и закашлялась. У нее закружилась голова.
– Ну и гадость. И вообще, курить вредно!
– Иногда то, что вредно для тела, очень даже полезно для духа. Ты кури дальше. Тебе понравится. Скоро втянешься так, что уже не бросишь.
Зоя сделала еще пару затяжек. Теперь дым уже не казался таким противным.
– А еще кто-нибудь знает, что ты ни во что не веришь?
– Только твоя мать.
– И ты совсем не боишься смерти?
– На каждого человека, живущего на земле, приходится несколько миллионов мертвых, которые жили до нас. И после нас будут еще миллиарды и миллиарды мертвых. Жизнь, по сути, лишь краткий миг между небытием и небытием. Что с тобой? Как-то ты вдруг загрустила.
– Трудно все осознать так вот сразу.
– Пф. Да тут нечего осознавать. В этом-то все и дело! Скоро ты станешь королевой, и тебе предстоит выполнять королевские обязанности, демонстрировать безупречные застольные манеры, перерезать ленточки на открытиях садоводческих фестивалей. И как-то справляться с чудовищами.
– С чудовищами? – Для Зои это была новость.
– Да, с чудовищами. С людьми, которые верят в какие-то высшие идеалы, не доверяя собственным ощущениям и суждениям. Все ругают политиков, называют их гадами и чудовищами, но с ними легко иметь дело, и ими легко управлять. Потому что они защищают систему, которую используют, чтобы бежать от реальности. А настоящие чудовища и убийцы – это те, кто верит в светлые идеалы. Всегда найдется какой-нибудь угрюмый двадцатилетний идеалист, который явится на базарную площадь в поясе, начиненном взрывчаткой.
Зоя докурила сигарету до самого фильтра. Потом отец и дочь долго молчали, но это было хорошее, уютное молчание. Дождь барабанил в окно, как сумасшедший странник, ломящийся в дом. Зоя затушила окурок в пепельнице, сделанной в виде свитка с Великой хартией вольностей.
– Слышал утренние сообщения о наводнениях? – спросила она.
– Да, конечно.
– Говорят, если так пойдет дальше, Королевское кладбище будет смыто.
– Вот будет смеху, – сказал король.
– Папа, вообще-то там похоронят и тебя тоже.
– Нет, ты только представь! Все эти скелеты, обвешенные драгоценностями! И их всех смоет в реку!
– Папа, нам надо будет найти какое-то другое место, где тебя похоронить. Что нам делать? Где нам тебя хоронить, если не на Королевском кладбище?
– Ну, постарайся меня удивить, – сказал король и умер. И Зоя сделалась королевой. Она сидела и думала о своем будущем, глядя на сигаретный окурок в пепельнице. У нее было странное чувство, что окурок глядит на нее в ответ.
А потом она поняла, что и сама тоже ни во что не верит. И задалась вопросом, не значит ли это, что она не способна влюбиться.
Она позвонила дворецкому и попросила принести еще одну сигарету. Это был ее первый королевский приказ.
ЖЮЛЬЕН
Блин! В жизни бы не поверил, что я, Жюльен, с таким удовольствием могу просидеть целый день на пенечке, наблюдая за тем, как вороны бросают мидий сверху на скалы, или глядя на морской прибой, набегающий на гальку, каждый камушек которой по размерам и форме напоминает яйцо. А сочинять и рассказывать истории? Блин, это пипец! Я спросил Сержа:
– Слушай, а почему так напряжно придумать историю? Казалось бы, что в этом сложного?! И тем не менее это действительно очень непросто.
Серж сказал:
– Истории хранятся в тех уголках сознания, куда мы заглядываем очень редко. Или не заглядываем вообще. Мне кажется, подавляющее большинство людей тратят так много времени, пытаясь убедить себя, что их жизни похожи на занимательные истории, что в итоге у них отмирает способность к тому, чтобы что-то придумывать. Люди просто забыли, что есть и другие способы для упорядочивания мира. Кстати, сейчас твоя очередь рассказывать.
На мгновение меня охватила слабость и ощущение полной дезориентации, как это бывает при десинхронозе. Или, проще сказать, при расстройстве биоритмов в связи с перелетом через несколько часовых поясов. Кстати, тоже отмирающее состояние. Как водянка, круп или проказа. Когда вы в последний раз видели человека, страдавшего десинхронозом?
Мне надо было собраться с мыслями. Какую историю рассказать? Блин. Вообще никаких идей. Я достал свой КПК, вышел в сеть и набрал в поисковике «сочинительство историй».
Пьянка тем временем продолжалась. Ардж рассказал нам о Крейгах. Я выгадал еще чуточку времени, рассказав о взрыве в ЦЕРНе. Сэм рассказала о сандвиче с Землей. Диана – о своем уродском соседе по имени Митч. Был уже поздний вечер. Когда Диана закончила рассказ, Зак принялся излагать нам свои теории о кукурузе как сельскохозяйственной культуре.
А потом Серж заметил, что я так и не рассказал сочиненную мной историю. Nique ta mere!*
– Ну, хорошо. Значит, так…
* Грубое французское ругательство, эквивалентное нашему «Еб твою мать!».
