Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Я погнал коня к входу в разрушенный форт и увидел, что дорогу преграждает «стена щитов». Воины бежали, чтобы добавить к ней свои круглые щиты и расширить стену. Над норманнами вздымались флаги, но полотнища так намокли под дождем, что даже резкий утренний ветер не мог их расправить.
Мимо меня промчался мой сын, устремляясь к дороге.
– Брось их! – крикнул я ему.
По меньшей мере сотня воинов охраняла вход. Коннице их не сломить. Я был уверен, что Рагналл там, как и Брида, оба под своими намокшими стягами, но их смерть можно отложить на денек. Мы пришли сюда резать, а не пробивать «стену щитов».
Я сказал воинам, что, если каждый из них убьет по одному врагу, это уже почти уполовинит армию Рагналла. Мы в основном ранили, а не убивали, но раненый доставляет противнику куда больше хлопот, чем покойник. Труп можно похоронить или сжечь, оплакать и забыть, а раненые нуждаются в заботе. Вид соратника с выколотыми глазами, со вспоротым животом или с раздробленными костями, торчащими из мяса, вселяет в человека страх. Армия подранков – армия малоподвижная, исполненная ужаса, а мы замедлили Рагналла еще сильнее, загнав в лес его лошадей. Еще мы увели с собой женщин и детей, подгоняя остальных расправой над теми, кто сопротивлялся. Люди Рагналла понимали, что их жены в наших руках, а детей ждет судьба рабов. Война – вещь недобрая, но это Рагналл принес ее в Мерсию в расчете на то, что землю под властью женщины будет легко захватить. Вот теперь и убедись, насколько это легко.
Я заметил, как Кинлэф преследует троих противников. Все они были копейщиками и попытались вспороть брюхо его лошади, а потом прикончить его самого. Кинлэф разделался с ними без труда, выказав себя как умелым наездником, так и мечником. Двоих он ранил, а третьего убил.
– Впечатляет, – буркнул Финан, глядя как молодой западный сакс развернул жеребца и стремительным ударом располосовал врагу руку от локтя до плеча. Затем конем сбил наземь последнего врага и вальяжно прикончил его, свесившись с седла и нанеся удар. Кинлэф заметил, что мы наблюдаем за ним, и ухмыльнулся:
– Господин, хороша этим утром охота!
– Труби в рог, – велел я Годрику, который улыбался во весь рот, оттого что убил много врагов, а сам уцелел.
Пришло время отступать. Мы прочесали лагерь Рагналла, обагрили рассвет кровью и нанесли неприятелю жестокие потери. Среди затухающих под напором дождя костров валялись трупы. Большая часть армии Рагналла уцелела, и теперь эти воины строились на гребне Эдс-Байрига, откуда могли лишь наблюдать, как наши конники безжалостно добивают последних выживших из отдаленных лагерей. Мне показалось, что через пелену дождя я разглядел Рагналла рядом с закутанной в черное фигуркой, которой могла быть Брида.
– Мой брат там, – уныло промолвил Финан.
– Ты его видишь?
– Вижу и чую. – Он вложил меч в ножны. – В другой раз. Я еще убью его.
Пора назад. Мы устроили побоище и теперь уходили, гоня перед собой через истерзанный бурей лес лошадей, женщин и детей. Нас не преследовали. Люди Рагналла, убаюканные чувством превосходства, вселенного в них высокомерием их вождя, пережидали непогоду, а мы грянули вместе с бурей и ушли с рассветом.
Наши потери составили одиннадцать человек. Всего одиннадцать. Двое, я сам видел, перебрались верхом через рвы и уперлись в «стену щитов» на вершине Эдс-Байрига, но остальные? Мне так и не довелось выяснить судьбу тех девятерых, но то была малая цена за урон, который мы нанесли армии Рагналла. Мы убили или ранили три и четыре сотни врагов, а по возвращении в Сестер обнаружили, что захватили сто семнадцать лошадей, шестьдесят восемь женщин и девяносто четыре ребенка. Даже Сеолнот и Сеолберт, так люто ненавидевшие меня священники, громко радовались, пока пленников гнали через ворота.
– Хвала Господу! – воскликнул отец Сеолнот.
– Слава в вышних Богу! – просвистел через выбитые зубы его брат.
Одна из пленниц закричала на него, и священник, подойдя ближе, сильно ударил ее по голове.
– Тебе повезло, женщина, – сообщил он ей. – Ты в руках Божьих! Теперь ты станешь христианкой!
– Все дети придут ко Христу! – заявил епископ Леофстан, жадно глядя на плачущих малышей.
– Скорее к работорговцам на франкском рынке, – буркнул Финан.
Я спрыгнул с Тинтрега, расстегнул пояс и отдал Вздох Змея Годрику.
– Почисти его хорошенько, – велел я слуге. – И смажь. А потом разыщи отца Глэдвина и пришли ко мне.
Годрик уставился на меня.
– Господин, тебе нужен священник? – недоверчиво спросил он.
– Мне нужен отец Глэдвин. Найди его.
Затем я отправился на поиски завтрака.
* * *
Отец Глэдвин был одним из священников Этельфлэд – молодой человек с высоким бледным лбом, вечно нахмуренным. По слухам, он был образован – выпускник одной из школ короля Альфреда в Уэссексе, и правительница использовала его в качестве клерка. Он писал ее письма, делал копии с ее указов, составлял хартии на земельные пожалования, но его репутация далеко превосходила эти рутинные обязанности. Он был поэтом и прославился сочиненными им гимнами. Гимны эти распевали как монахи в церкви, так и арфисты в залах. Меня заставили послушать некоторые, по преимуществу в исполнении музыкантов во дворце Этельфлэд. Я ожидал, что они будут скучными, но отец Глэдвин любил, чтобы в его песнях рассказывались истории, и, вопреки предубеждению, мне понравилось. Один из лучших его гимнов повествовал про женщину-кузнеца, сковавшую гвозди, использованные при казни распятого Бога. Было три гвоздя и три проклятия. Из-за первого одного из детей этой женщины сожрал волк; из-за второго ее муж захлебнулся в галилейской выгребной яме. Из-за третьего кузнечиха заболела трясучкой, а ее мозги обратились в кашу. Все это неопровержимо доказывало могущество христианского Бога.
История получилась на славу, поэтому я и призвал Глэдвина. Когда он вошел во двор, где Годрик окунал мою кольчугу в бочонок, то вид у него был такой, словно у него самого мозги превратились в кашу. Вода в бочонке побурела.
– Это кровь, – сообщил я оробевшему Глэдвину.
– Да, господин, – пролепетал он.
– Кровь язычников.
– Хвала Господу… – начал поп, но спохватился, что я тоже язычник, – что ты жив, господин, – ловко вывернулся он.
Я стащил кожаный камзол, поддетый под кольчугу. Он вонял. Двор был набит просителями, но это всегда так. Народ приходит за правосудием, за милостями или просто чтобы напомнить о своем существовании. Теперь люди толпились под крышей галереи, опоясывающей внутренний двор. Дождь еще шел, хотя злобная буря подрастеряла силу. Среди просителей я заметил Гербрухта, здоровенного фриза. Перед собой он удерживал стоящего на коленях пленника. Я не узнал последнего, но предположил, что это один из парней Этельфлэд, пойманный на краже. Гербрухт перехватил мой взгляд и попытался заговорить.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
